Читаем Заговор графа Милорадовича полностью

Вокруг появления этого приказа позже сформировалась масса легенд. Между тем, достаточно многочисленные свидетели показывают, что сочиняли его в непринужденной публичной обстановке около десятка солдат, входивших в президиум солдатской секции Совета.

Почти все они были русскими, православными и многие до 1917 года в партиях не состояли — А.Д.Садовский, А.Н.Падерин, В.Н.Баденко, Ю.А.Кудрявцев, А.П.Борисов и др. Записывал текст под их диктовку член Исполкома Совета присяжный поверенный Н.Д.Соколов — тоже вполне русский, но революционер: бывший большевик, а с 1914 года — меньшевик.

Но среди соавторов-солдат оказался вольноопределяющийся Ф.Ф.Линде — прибалтийский немец, говоривший с характерным акцентом. Это породило множество слухов о немецком происхождении злостного приказа, которые Гучков — великий любитель мистификаций! — смаковал даже в Париже в 1932 году!

Линде при Керенском сделал большую карьеру: стал комиссаром Юго-Западного фронта в августе 1917; тогда же попытался водворять дисциплину (вопреки Приказу № 1!) и был растерзан солдатами на глазах генерала П.Н.Краснова, который описал эту жуткую сцену. Больше ли повезло другим соавторам приказа?

Текст приказа был оглашен и утвержден пленарным заседанием Совета: присутствовавшие вполне понимали, что хоронят русскую армию!..

«Солдаты и рабочие заслушали приказ в торжественной тишине. Нужно было видеть лица солдат, чтобы понять, какое революционное значение имел тогда этот приказ. Гул одобрения, как будто гигантский вздох облегчения, раздался в душных, набитых комнатах Совета. Солдаты были вне себя от восторга», — свидетельствует А.Г.Шляпников.

Что же касается мотивов издания приказа, столь чудовищного в военное время, то их разъясняет еще один участник происходившего. Этот был-таки евреем — И.П.Мешковский (Гольденберг), как и Соколов — тоже большевик до 1914 года, а затем — меньшевик-оборонец, в 1917 году — член Совета (но не его Исполкома) и, кроме того, редактор «Новой Жизни»: «Приказ № 1 — не ошибка, а необходимость. Его редактировал не Соколов; он является единодушным выражением воли Совета. В день, когда мы «сделали революцию», мы поняли, что если не развалить старую армию, она раздавит революцию. Мы должны были выбрать между армией и революцией. Мы не колебались: мы приняли решение в пользу последней и употребили — я смело утверждаю это — надлежащее средство.»


С утра 2 марта текст Приказа № 1 был опубликован. Представители Совета, сопровождавшие Гучкова с Шульгиным (для контроля!) в поездке в Псков, раздавали по дороге отпечатанный текст всем желающим — полномочные представители новой власти этого не замечали или делали вид, что не замечают! Никак не успели прореагировать на него и недалекие генералы.

Вечером 2 марта, когда Гучков с Шульгиным дискутировали с царем в Пскове, пленарное заседание Совета подтвердило решение об отказе от власти в пользу Временного правительства, сформированного думским Комитетом (400 голосов против 19) — теперь почти все они не опасались уже никаких генералов!

На следующий день выяснилось воочию, кому же фактически досталась власть в Петрограде.


Вплоть до утра 3 марта страсти в столице продолжали накаляться: отсутствие сведений о царе и его намерениях нагнетало опасения. Может быть, образ невинного цесаревича Алексея и мог бы найти ключи к сердцам этой массы недавних монархистов, но Михаил Александрович уже не вызывал никакого доверия.

При возвращении Гучков с Шульгиным, сообщившие о воцарении Михаила на митинге торжественно встречавших их железнодорожников, были буквально схвачены публикой, а текст отречения Николая удалось сохранить только хитростью! И днем 3 марта Родзянко и все остальные вынужденно просили Михаила Александровича не действовать на нервы истинным хозяевам столицы — только Милюков с Гучковым персонально готовы были рискнуть головой великого князя, сделав его царем!

Перейти на страницу:

Все книги серии Историческая библиотека

Похожие книги

Психология войны в XX веке. Исторический опыт России
Психология войны в XX веке. Исторический опыт России

В своей истории Россия пережила немало вооруженных конфликтов, но именно в ХХ столетии возникает массовый социально-психологический феномен «человека воюющего». О том, как это явление отразилось в народном сознании и повлияло на судьбу нескольких поколений наших соотечественников, рассказывает эта книга. Главная ее тема — человек в экстремальных условиях войны, его мысли, чувства, поведение. Психология боя и солдатский фатализм; героический порыв и паника; особенности фронтового быта; взаимоотношения рядового и офицерского состава; взаимодействие и соперничество родов войск; роль идеологии и пропаганды; символы и мифы войны; солдатские суеверия; формирование и эволюция образа врага; феномен участия женщин в боевых действиях, — вот далеко не полный перечень проблем, которые впервые в исторической литературе раскрываются на примере всех внешних войн нашей страны в ХХ веке — от русско-японской до Афганской.Книга основана на редких архивных документах, письмах, дневниках, воспоминаниях участников войн и материалах «устной истории». Она будет интересна не только специалистам, но и всем, кому небезразлична история Отечества.* * *Книга содержит таблицы. Рекомендуется использовать читалки, поддерживающие их отображение: CoolReader 2 и 3, AlReader.

Елена Спартаковна Сенявская

Военная история / История / Образование и наука
1993. Расстрел «Белого дома»
1993. Расстрел «Белого дома»

Исполнилось 15 лет одной из самых страшных трагедий в новейшей истории России. 15 лет назад был расстрелян «Белый дом»…За минувшие годы о кровавом октябре 1993-го написаны целые библиотеки. Жаркие споры об истоках и причинах трагедии не стихают до сих пор. До сих пор сводят счеты люди, стоявшие по разные стороны баррикад, — те, кто защищал «Белый дом», и те, кто его расстреливал. Вспоминают, проклинают, оправдываются, лукавят, говорят об одном, намеренно умалчивают о другом… В этой разноголосице взаимоисключающих оценок и мнений тонут главные вопросы: на чьей стороне была тогда правда? кто поставил Россию на грань новой гражданской войны? считать ли октябрьские события «коммуно-фашистским мятежом», стихийным народным восстанием или заранее спланированной провокацией? можно ли было избежать кровопролития?Эта книга — ПЕРВОЕ ИСТОРИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ трагедии 1993 года. Изучив все доступные материалы, перепроверив показания участников и очевидцев, автор не только подробно, по часам и минутам, восстанавливает ход событий, но и дает глубокий анализ причин трагедии, вскрывает тайные пружины роковых решений и приходит к сенсационным выводам…

Александр Владимирович Островский

Публицистика / История / Образование и наука