Заговор против Ниховьева

Я развернул бумаги и прочитал первый пункт. Звали его Смайт-Крэг, лорд Альберт Хоули. Итон, Кембридж, Оксфорд, Гарвард, Сорбонна. Список ученых степеней по сравнительному религиоведению, истории, социологии и языкам длиной с вашу руку. Последний из английской дворянской семьи, восходящей к вторжению в Нормандию, в пэрстве Берка. И в отличие от большинства, еще очень богат. Но, видимо, деньги не интересуют преданного ученого и старшего куратора Британского музея в Лондоне. Газета добавила, что ему тридцать два года, и он не женат.

Я встал.

— Первая остановка в Лондоне, — сказал я. «Я свяжусь с вами там, если это возможно».

Хоук кивнул.

«Я забронировал два места на ближайший рейс в Лондон через Нью-Йорк, — сказал он.

— Сэр , — сказал я. — Надеюсь, ты не собираешься присоединиться к этому делу. Я имею в виду, конечно, ты в хорошей форме, но …

— Нет, нет, — нетерпеливо сказал Хоук. «Не я, а русский агент».

"Русский..."

«В «Красной линии» было много споров по этому поводу. Русские как обычно подозрительны. Они понятия не имеют, о чем идет речь, не больше, чем мы. Но они хотят убедиться, что мы их не обманываем. Бог знает, что у них на уме. В любом случае, они хотят, чтобы за нашим расследованием наблюдал российский агент. Каждый ее шаг, как говорится, «защищать их интересы». Их агент, с которым вы будете действовать, это молодая леди по имени... по имени..."

Хоук выудил из кармана полоску бумаги и вгляделся в нее. 'Её имя...'

Дверь в другую комнату люкса открылась. Вошла женщина с изумительной фигурой.

-- Меня зовут, -- сказала она, -- Марианна, Николаевна Севоницкая-Спесидовлинская. Я агент Советского Союза. Я прислушался к её голосу.

"Нет нужды пересказывать мне этот случай. Как обстоят дела?'

Я уставился на нее. Хоук был прав. Это точно была юная леди. Она была блондинкой, с длинными густыми волосами, золотистыми, как кукуруза. Она также была высокой, около пяти футов, и у нее была фигура, которой Анита Экберг могла бы пристыдиться. «Как дела , мисс э-э… мисс…» — сказал я, обращаясь к Хоуку за поддержкой.

«Марианна Николаевна Севоницкая-Спесидовлинская», — сказала она. Но чертовски тяжелое имя для лакея выродившихся американских капиталистических поджигателей войны. Можешь звать меня Анна.

— Спасибо, — сухо сказал я. "И имя этого лакея выродившихся американских поджигателей войны..."

— Ник Картер, — сказала она. Затем, указывая на Хоука сказала, - «Ваш комиссар уже сказал это. Он говорит, что у тебя высокое звание в тайной полиции. ты как вершина дегенерата...»

...дегенерата капиталистических поджигателей войны, — закончил я ее фразу. — Хорошо, Анна. Потрясающе. Вижу, мы прекрасно поладим.

— Я должна, — серьезно сказала она. — У меня есть приказ. Я подчиняюсь своим приказам. Приказ таков, что мы должны быть как два влюбленных пташки.

— Как два влюбленных? 1

Гордая улыбка прогнала суровое выражение с ее лица.

'Хорошо, не так ли? Я говорю на американском сленге, совершенно современном. У меня есть усердно учился. Я настоящая мудрая книжная сова и выучила весь сленг, так что говорю как американка».

— Хорошо, — осторожно согласился я. "Совершенно, мм... современно."

— Хорошо, — сказала она с удовлетворением. 'Хорошо. Ты хватаешь суть, как заяц, тогда мы шевелимся. Пикобелло, клуб.

Я осторожно посмотрел на Хоука, но он избегал моего взгляда. Я бы не получил никакой помощи с той стороны. Я сделал единственное, что мог, схватился, как заяц, и приготовился шевелиться.

Прощание Хоука было крепким рукопожатием. Тоже для Анны. — Удачи, — просто сказал он.

Анна крепко взяла его за руку и посмотрела в его глаза мрачно и серьезно.

— Спасибо, — сказала она. Затем еще более мрачным голосом: «Держись за яйца, дружище »

Глава 4

По дороге в аэропорт у меня возникли трудности с Анной. Она хотела знать, почему я не ношу наручный радиоприемник с приемопередатчиком. Она прекрасно знала, что у Дика Трейси он всегда был, так почему не у меня? Еще она очень возмутилась, когда я признался, что у меня нет невидимого мини-луча смерти и скайпортера, который, как известно каждому идиоту, превращает каждого человека в вертолет. Мое заявление о том, что у меня нет этого необходимого оружия, которое, как она уверяла меня, было сначала изобретено русскими, а затем украдено американцами, явно не удовлетворило ее. Она немного успокоилась, когда я сказал ей, что на мне действительно надето то, что она назвала «пуховиком».

«Я считаю, что ваш комиссар солгал мне», — сказала она, надувшись. «Если ты топ-полицейский, почему у тебя нет всего самого современного американского оружия?»

— Что ж, — сказал я. «Они урезают бюджет. А вы? Где ваше современное оружие?

— Мне это не нужно, — сказала она.

— Тебе не нужно оружие?

«У меня есть руки».

'У тебя хорошо с приемами? Каратэ? Айкидо?'

«Удары в глаз. Тычок в голову!' Она сделала два быстрых движения руками.

Я сглотнул.

— Что ж, — сказал я. «Звучит жестоко, но эффективно».

— Очень эффективно, — сказала она. "Я покажу тебе."

Я прочистил горло. — Э… да.