Заговор русской принцессы

Все было хорошо до той самой поры, пока однажды Жеральдин не проигрался в карты заезжему виконту, заложив при этом в долг лавку вместе с сестрой. А утром, промучившись от похмелья, осознал, что от всех капиталов у него теперь есть только карты, доставшиеся от покойного батюшки, такого же страстного картежника, как и он сам. Но хуже того: если он не отдаст причитающиеся деньги в ближайшее время, то взбешенный виконт просто наймет громил, которые легко продырявят его кинжалом где-нибудь из-за угла.

Единственное, что оставалось Жеральдину Ланвену, так это отправиться в дикую далекую Московию, где его не сумеет найти виконт.

Поцеловав на прощание спящую сестру, Жеральдин тайком выбрался из дома и на последние деньги поехал в сторону далекой России.

Добравшись до Москвы, Жеральдин первое время служил лакеем у князя Голицына, помогая гостям снимать тяжелые бобровые шубы. Потом приглянулся вдовой солдатке, у которой прожил целых четыре месяца, удивляя ее все это время изысками французской любви, а однажды на рынке познакомился с молодой дамой по имени Анна Монс, как впоследствии выяснилось, фавориткой самого царя. Именно она организовала ему протекцию перед Петром, который вскоре зачислил Жеральдина в Преображенский полк на должность капитана.

Служба у русских вояк оказалась несложной и больше напоминала потеху. Разбившись на отряды, они штурмовали потешные крепости и самое большее, что могли получить в результате этих атак — так это синяки во время неудачного падения.

Но зато каждый вечер в его распоряжении были молодые солдатки, которые, кроме запаха пороха, обожали еще и крепкие мужские тела. Вот у них Жеральдин Ланвен и пропадал большую часть времени, перекочевывая из одной койки в другую. И все-таки Анна Монс стала его главной девушкой, к которой любвеобильный Жеральдин неизменно возвращался.

Анна Монс, казалось, воплощала совершенство женской красоты. В ней все было удивительно: и фигура, и лицо, и голос. И что особенно радовало Жеральдина, Анна являлась необычайно откровенной в близости, и это никак не вязалось с ее ангельской внешностью. У Жеральдина порой просто перехватывало дух от ее любовных экспериментов.

Во время встреч с Анной Монс Жеральдин кроме того сполна утолял собственное честолюбие. Кто он был во Франции? Мелким лавочником, кормившимся от продажи булок. А ныне он капитан царской гвардии и в часы досуга делит ложе с любовницей самого царя.

Присутствовала в этом какая-то пикантность!

В России все было не так, как в королевствах Европы. Обычно фавориток королей окружали небывалым вниманием и заботой, им поклонялись не меньше, а порой и больше, чем королевам. А в России они ничем не отличалась от остальных женщин, проживавших в Москве. Да и сам Петр приходил в дом к Анне Монс как простой подданный.

Темперамент у русского царя был тоже немалый. Кроме Анны Монс, он держал подле себя три дюжины барышень, которые отдавались ему по первому же требованию, и не брезговал даже обыкновенными крестьянками, которых подбирал в окрестностях Москвы.

В Европе все происходило иначе. Чаще всего короли европейских государств отдавали благосклонность фрейлинам из знатных семейств и только в крайнем случае опускались до кухарок и служанок.

Нечто подобное происходило и с фаворитками короля, которые, устав от светской учтивости и галантности, обществу баронов и маркизов нередко предпочитали какого-нибудь кучера, пропахшего конским потом. Не ведая о галантности, он не лишен был главного — желания здорового совокупления где-нибудь на задворках конюшен с великосветской красавицей, так нежданно свалившейся ему в руки. В своем поступке дамы видели некоторое снисхождение по отношению к простолюдинам, и после подобного адюльтера вдруг с удивлением понимали, что утонченные графы с европейским образованием, избалованные женским обществом, практически ничем не отличались от кучеров и садовников, напрочь лишенных какого бы то ни было воспитания. Даже слова во время близости они произносили одни и те же, грубовато восхваляя женское начало.

Наступивший вечер Жеральдин поначалу хотел провести в объятиях вдовой солдатки, двадцатилетней Фаины, которая кроме, своих аппетитных форм, привлекала его еще и пирожками с капустой, до которых он был невероятно охоч, но в последний момент раздумал, решив поменять откровенные ласки русской бабы на перчинку иноземной красавицы.

У Анны Монс было еще одно важное достоинство, — она была весьма сильна в эпистолярном жанре. Не проходило и недели, чтобы она не порадовала его письмом. Признаваясь в своих чувствах, Анна совершенно не стеснялась в выражениях, которые частенько употребляют уличные девицы, когда зазывают клиентов. Однако его влечение к Анне от этого только усиливалось. Видно, она и правда необыкновенная женщина, если способна возбудить в мужчине желание одними лишь каракулями…