Заговорщики в Кремле. От Андропова до Горбачева

Мжаванадзе “правил" Грузией на манер ленивого восточного князька в своей вотчине вот уже 19 лет — формально, с внешней пристойностью. Время от времени, когда Москва сильно прижимала, разражался негодующими филиппиками на съездах партии против взяточничества, местничества, кумовства, национализма, которые расцвели под его снисходительной властью до истинно фантастических размеров. Основной принцип его правления — брежневский с колоритной грузинской поправкой: избегать любых решений и срочных мер, идти на компромисс при ожесточении ситуации. Да и во многом другом он походил на Брежнева, будучи к тому же его близким приятелем. Как и Брежнев, прошел войну политическим комиссаром и на том же, что и Брежнев фронте. После войны отслужил брежневский срок на посту первого секретаря грузинского ЦК. Даже имена их жен совпадали, что не могло не пощекотать ироническую жилку в Андропове, когда он попытался — очень рискованно — стравить в пробном подкопе под кремлевского Генсека двух Викторий. Сверх всего Мжаванадже умел так ловко, во всеоружии коммунистической демагогии, усыплять внимание Брежнева, когда речь шла о невыполнении Грузией очередного пятилетнего плана (впрочем, Брежнев и сам обманываться был рад), что вплоть до начала чисток, предпринятых Шеварднадзе, Грузия, как и Армения, считалась образцовой советской республикой.

Однако случай помог Шеварднадзе, а с ним — и Андропову. На одном из званых вечеров, который Мжаванадзе давал партийной знати и нескольким иностранцам, Шеварднадзе увидел на руке Виктории, жены первого секретаря, старинное, музейной ценности, восьмикаратное бриллиантовое кольцо, украденное в одной из европейских стран и разыскиваемое через Интерпол. Он вскоре выяснил, что краденое кольцо подарено жене Мжаванадзе подпольным капиталистом Лазишвили. Теперь Андропов мог представить Брежневу все основания для смещения партийного руководителя Грузии, не вызывая у того никаких подозрений в личной заинтересованности в этом смещении. Будущий полицейский переворот в таком случае идеально камуфлировался под борьбу с коррупцией на высшем уровне власти.

Для еще большей убедительности Андропов вкупе с Шеварднадзе идут на последний, воистину огнестрельный эффект. Грузинская партийная газета “Заря Востока“ сообщает о раскрытии нескольких подпольных оружейных заводов недалеко от Сухуми. Газета приводит зловещие подробности о том, что станки для изготовления ружей и револьверов, включая маленькие пистолеты в виде авторучек, похищены с государственных заводов и что немало вооруженных банд бродит в окрестностях больших городов, “угрожая жизни и безопасности граждан". Для кремлевского Генсека, которому Андропов показал эту статью из грузинской газеты, опубликованную по распоряжению и на основании данных Шеварднадзе, нет ничего ужаснее, чем узнать о вооруженной подрывной активности в одной из советских республик! Участь Мжаванадзе была решена. В августе 1972 года генерал милиции Эдуард Шеварднадзе, непосредственный протеже и ближайший сотрудник Андропова, становится первым секретарем Грузии.

Неоднократно бывая в Грузии, оба автора этой книги имели возможность лично наблюдать все этапы грузинского политического эксперимента. Самое интригующее его звено, к которому мы сейчас подходим, убедительнейшим образом свидетельствует о честолюбивом нетерпении и интриганских склонностях Андропова.

Став с его помощью и благословения руководителем Грузии, Шеварднадзе, почти полностью дублируя на этой стадии своего азербайджанского предшественника, немедленно принялся бороться с коррупцией на любых, самых высоких местах, с расхищением государственной собственности, дурным руководством, с подкупами — известный набор обвинений при полицейском режиме. В свои 44 года он, самый молодой из республиканских секретарей, не имел никаких националистических предрассудков: в стране, где национальные чувства очень обострены, верил в силу и эффективность силовых приемов и полицейских методов, был честен и аскетичен во вкусах в отличие от предшественника, да и вообще в отличие от большинства соотечественников с их эпикурейскими склонностями не принимал участия в знаменитых, на несколько дней, грузинских застольях.

Не станем гадать о побуждениях Шеварднадзе: моральный пуризм, или политическое честолюбие, либо то и другое вместе. В каждой нации есть люди, лишенные племенных предрассудков, взирающие на свой народ беспристрастно и отчужденно, — фобы, а не филы. Шеварднадзе был критиком своей нации, способным взглянуть на ее пороки со стороны — трезво и неодобрительно, и в Грузии его не любили повсеместно именно за то, что он антигрузин. Еще одна причина для нелюбви к нему в Грузии — на родине Сталина он был скорее ленинец, чем сталинец, и, к примеру, на XXV съезде в Москве выступление Шеварднадзе прозвучало как единственное антисталинское.