Закат созвездия Близнецов

Они так волновалась! Но Герлинда этого не замечала. Сняв очки и откинувшись на спинку своего кресла, более походящего на трон вдовствующей императрицы, Ван Райк внимательно слушала Катю, одновременно о чем-то мечтая. Или вспоминая былое.

— Я могу видеть эти письма? — спросила она, когда Катя, наконец, смолкла. Вадим протянул ей пожелтевшие листы. Герлинда просмотрела их, положила на стол и произнесла:

— Вот что я вам скажу, молодые люди: если бы ко мне явился кто-то и заявил, что она или он — ребенок Ютты, я бы ни за что не поверила. Потому что наверняка есть много аферистов и авантюристов, которые хотят получить часть моих денег, а их у меня, поверьте, предостаточно. Я бы выгнала их, даже и не слушая. Но вам повезло. Потому что она, — Герлинда указала на Катерину, — живое подтверждение словам. Это же вылитая Ева! И хотя у меня зрение уже не то, что было раньше, я вижу, что это — естественное сходство, а не грим или пластика лица. Ну что ж, теперь я все понимаю… Много раз Ютта что-то порывалась мне сказать, даже перед своей внезапной смертью она хотела со мной серьезно поговорить. И я теперь уверена — она пыталась рассказать о своей второй дочери. Я живу с девизом — ничему не удивляйся. Что ж, дорогая, Катериной звали мою мать! Я очень рада, что ты застала меня в живых, Катя, и смогла доставить мне счастье обрести еще одну племянницу!

Герлинда поднялась, обогнула стол, подошла к смутившейся Кате и внезапно поцеловала ее. Та почувствовала, что начинает плакать.

— Ну, это лишнее, — сказала Ван Райк. — Вадим, я могу так называть вас? Хорошо… Я очень благодарна вам. И вижу, что вы искренне симпатизируете Кате… Моей племяннице. Вы — журналист, можете представить себе, какая поднимется вакханалия в прессе и на телевидении, когда вся эта история всплывет. Недаром немецкая желтая пресса считается самой страшной во всей Европе, она уже навела страху на благородные и родовитые семейства, разоблачительные репортажи о которых она регулярно публикует. А тут — такая сенсация, нашлась вторая наследница империи Ван Райков, да еще при столь экзотических обстоятельствах. Понимаю, рано или поздно придется обо всем громко объявить, по я хочу сама взять пиар в свои руки.

— Я вас понял, госпожа Ван Райк, — произнес Вадим. — От меня никто ничего не узнает. Я представляю, что начнется, когда о Кате узнают! «Бильд» на первой полосе напечатает огромную ее фотографию, команды со всех телеканалов, и не только немецких, будут осаждать Бланкенезе…

— Я постараюсь сделать так, чтобы этого спектакля не получилось, — заверила их Герлинда. — И кстати, называйте меня по имени… Что ж, мои дорогие, кажется, сейчас самое время немного перекусить!

Герлинда подняла трубку одного из многочисленных телефонов, которые стояли на небольшом столике рядом с письменным, и проронила:

— Кристина, скажи Сандро, чтобы он приготовил что-нибудь легкое. Закуски, и обязательно шампанское. Самое лучшее… Да, я знаю, пусть возьмет из подвала… На трех человек. И накройте в Перламутровой гостиной. Мы будем через полчаса.

Затем Герлинда стала расспрашивать Катю о том, чем она в данный момент занимается. Узнав, что девушка учится в университете, Ван Райк расплылась в улыбке:

— Чувствуется упорство фон Михельсон. Они всегда добивались того, чего хотели! Но как ты удивительно похожа на Еву! Нет, более того, ты и есть Ева! Вас невозможно различить! Извини, Катя, я все еще не могу привыкнуть к тому, что ты — это не она. Ну что ж, Россия — это занимательная страна. Однако теперь, Катя, в твоей жизни начинается новый этап…

После паузы Герлинда добавила:

— Ты — моя племянница. И наряду с Евой являешь ся моей наследницей. До этого я все завещала Еве, но теперь, в силу вскрывшихся обстоятельств, я изменю завещание. Ты имеешь такие же, как она, права на все, чем я владею. У меня, увы, нет собственных детей, так что остались только вы — внучки моей несчастной сестры Фелиции. Вам все и достанется! Но я оставлю за собой право пожить на этом свете еще лет пятнадцать-двадцать.