Заклятие

Выглядела сестрица неважно. Тяжелые золотые косы будто бы выцвели и тянули ее к земле. На бледном лице заострились скулы. Лишь глаза оставались яркими, почти черными. Из-под темного плаща виднелся край алого сарафана, когда-то богато отделанный соболиными шкурами. Сейчас же он был порван и измазан чем-то темным и блестящим. Я невольно поморщилась.

– Еще и брезгливой стала.

Сестрица рассматривала меня так, словно не знала, что дальше делать.

– Зачем ты пришла? – спросила я.

Она усмехнулась и вытащила из плаща маленькую склянку, блеснувшую серебристым цветом.

– И что это?

Сенька, который сидел возле моих ног и не спешил расцарапать Марьяне личико (хотя с первого дня твердил, что так и сделает), лишь не спускал с чародейки глаз.

– То, что ты ищешь. Да-да, я столь сильна, что перенесла сюда единственное озеро, в котором еще бьют ключи с живой водой.

Я фыркнула.

– Ты всегда умела хвастаться тем, о чем добрым людям стыдно было даже вспоминать.

Марьяна расхохоталась, но смех ее был безумным, а из носа хлынула кровь. Я чуть к ней не кинулась по привычке, чтобы помочь. Как в детстве…

Утеряно это время, утекло безвозвратно. И разве что в памяти отыщешь.

– Зачем ты пришла? – снова спросила я. – Ну заперла ты озеро, и что дальше?

Она вытерла кровь рукавом, посмотрела на меня.

– Как была глупа, так и осталась. Не озеро я у тебя забрала, а малейшую надежду на снятие моего заклятия.

– И почему не ушла?

– Хотела насладиться этим моментом твоего вечного отчаяния.

Я закатила глаза и вздохнула. Ничто ее не изменит. Сколько ни верь. Даже вылей я на сестрицу всю живую воду, что есть в мире, – не поможет. Я знаю, что можно растопить лед, но никогда нельзя растопить камень. Его можно разбить, расплавить, но камень останется камнем. А у Марьяны он вместо сердца. И я не могу этого ни изменить, ни исправить.

– Да, теперь я знаю, что такое отчаяние, – тихо ответила я, думая вовсе не о том, что никогда не смогу снять заклятие, а о сестрице, которая погубила саму себя. – Что дальше, Марьяна?

Я вдруг почувствовала себя неимоверно усталой.

– Убью.

Голос сестрицы звучал спокойно, будто она сообщала о чем-то обыденном. И мне стало страшно. Но боялась я не смерти, а этого равнодушия и той тьмы, что пылала огнем вокруг Марьяны. Понимала: сейчас мне это не кажется. Черное колдовство, жуткое…

– Готовься к смерти, Яга!

О, силы леса, как же нелепо звучит! Мне неудержимо захотелось рассмеяться, но Сенька кинулся на Марьяну. Она протянула вперед руку, отшвырнула его волной ветра к моим ногам. Пошатнулась. Фамильяр виновато потерся о мое платье.

– Я вряд ли позволю тебе сделать задуманное, – неожиданно раздался мужской голос, и из-за деревьев вышел Дмитрий.

Сердце ухнуло вниз, и тут же воспарило белоснежной птицей. Вернулся! И нечаянная радость мгновенно сменилась страхом. Дмитрия сестрица не пощадит.

– Ой-ли! Да ты никак решил, что со мной справишься?

Марьяна захохотала, создавая клубы тьмы.

– Ну что, подходи, добрый молодец! Убей чудовище!

Мужчина вытащил меч, повертел его, затем посмотрел на меня, усмехнулся. Марьяна ждала, сверкая черными глазами. Дмитрий убрал меч, спокойно подошел ко мне, наклонился и поцеловал. Горячо, страстно, жадно… Я ответила, отозвалась на это его прикосновение, не думая о том, что творю. Лишь когда он отпустил, я осознала, как это выглядит: старуха целуется с мужчиной. Бр-р-р!

А сердце глухо бьется, губы горят огнем, земля перед глазами кружится. И хочется… продолжения. Если такова любовь, то я…

В тихом лесу вдруг появился ветер, промчался по верхушкам деревьев, пригибая их к земле. В небесах далеко, но громко и отчетливо послышался гром, а после раздался крик. Я даже не сразу поняла, что кричала Марьяна, закутанная в свою тьму, как в кокон. Мгновение – и я зажмурилась от яркой вспышки света, прижимаясь к Дмитрию.

Когда открыла глаза, все стихло, лишь ветер шумел, гоняя желтые листья. Марьяна лежала на земле, не двигаясь.

– Мертва, – тихо сказал Сенька.

И только он произнес эти слова, как Марьяны не стало. Растаяла, словно утренний туман к полудню. Только флакон с заточенным волшебным озером упал на землю и прикатился ко мне под ноги. Я подняла его, посмотрела на Дмитрия и, не удержавшись, спросила:

– А почему Марьяна умерла?

Сенька хихикнул. Я посмотрела на кота, нахмурилась и обернулась к мужчине, так и не дождавшись ответа. И стало так горько от осознания, что сестрицы вроде бы и нет в живых, все должно быть теперь хорошо, я свободна и… старуха. По-прежнему.

– Уходи, – тихо попросила я.

– Что?

– Пожалей мое сердце, Дмитрий, – прошептала я, прогоняя злые слезы.

– А ты мое пожалела, когда даже не попыталась применить силу против сестрицы?

Его рык заставил меня вздрогнуть.

– А оно у тебя есть?

– А у тебя?

Мы смотрели друг на друга, и мне казалось: еще мгновение – и вспыхнут искры.

– Что тебе нужно, Дмитрий? Я постоянно спрашиваю, но ответа не получаю.

– Шанс.

– Что?

Я настолько растерялась, что вопрос слетел с губ сам собой.

– Дай мне шанс завоевать твое сердце.

Я оглушительно чихнула, шмыгнула носом. Дмитрий не спускал с меня глаз и терпеливо ждал ответа.