Заклинатель костей

Она застывает, держа одну руку в другой и глядя на каплю крови, краснеющую на ее молочно-белой коже. Я жду, что она возразит мне, повторит то, что сказала во время доведывания, когда дала понять, что мне, возможно, присуще Ясновидение Второго Порядка. То есть мне кажется, что она намекала именно на это. С тех пор мне ужасно хотелось спросить ее, правильно ли я ее поняла, но она была так сосредоточена на поиске способа срастить переломившуюся кость, что я так и не решилась задать ей этот вопрос. Однако сейчас она так и не поправляет меня.

– Любая кровь обладает силой, – произносит она наконец.

Мы держим руки над котелком, в него стекает по нескольку капель ее и моей крови, и варево слегка розовеет. Пока я мешаю полученный раствор, матушка дыроколом проделывает в каждой из половинок кости несколько крохотных отверстий.

– Раствор загустевает? – спрашивает она.

– Кажется, да. – Я поднимаю ложку. Жидкость стала студенистой.

– Отлично. – Матушка берет котелок и переливает его содержимое в стеклянный сосуд, затем соединяет половинки кости и кладет ее в получившийся отвар.

– А что теперь? – спрашиваю я.

Она отирает пот со лба.

– Теперь надо подождать.

Я прижимаю ладонь к груди и думаю о тамошней метке, напоминающей очертаниями натянутую тетиву лука, к которой приставлена стрела. Эта метка появилась у меня сразу после смерти бабушки – тогда она была темно-синей. А когда умер отец, стала черной.

– Я могу сказать тебе одну вещь? – спрашиваю я.

На лице матушки отражается удивление, и меня вновь пронзает чувство вины. Раньше я рассказывала ей все, но, когда приблизился день доведывания, перестала. Мысль о том, что мне, возможно, придется учиться на Заклинательницу Костей, хотя я знаю – в моих руках магия станет опасной и я осрамлю и мою бабушку, и мою мать, – давила на меня, словно чугунный плащ.

– Разумеется, – отвечает матушка, и ее голос звучит нарочито бесстрастно. – Ты можешь говорить мне все.

– Я боюсь того, что произойдет, если кость срастется.

– Ты хочешь сказать – если она не срастется?

Я качаю головой. Да, мысль о том, что по Мидвуду сейчас разгуливает не одна Саския Холт, а две, пугает, но, когда я представляю, что одна из этих версий вдруг прекратит свое существование, меня и вовсе охватывает ужас.

– Нет, – отвечаю я, прикусив губу. – Я не хочу, чтобы эта версия меня исчезла.

– О, Саския. – Матушка обнимает меня. От нее пахнет ванилью, и это так остро напоминает мне мое детство, что я крепко прижимаюсь к ней. – Видимо, я не все объяснила тебе, моя голубка. Если кость не срастется, исчезнут оба твоих будущих.

Я отстраняюсь.

– Как такое возможно?

Она плотно сжимает губы.

– Я сделала нечто такое, чего делать нельзя, – отвечает она. – Применила магический прием, пользоваться которым запрещено, и если об этом прознает совет…

– Что это было? Какой прием?

– Гадание на костях субъективно, а я хотела, чтобы доведывание о твоем будущем не имело изъянов. – Она вздыхает. – Готовя кости, я напитала их квинтэссенцией твоего естества.

– Что-то я не понимаю. Ты всегда напитываешь кости квинтэссенцией моего естества. – И я думаю обо всех тех бесчисленных гаданиях, когда она втыкала иголку мне в палец и на кости капала моя кровь.

– Нет, на сей раз все было не так, – возражает она. – Я напитала кости не только твоей кровью, но и моей, и той, что осталась от твоей бабушки. – Теперь я вспоминаю, как во время доведывания она сказала мне, что придала костям дополнительную магическую силу, чтобы увидеть мое будущее яснее.

– А каковы были остальные мои пути? Из чего ты выбирала?

Она отводит глаза.

– Я уверена, что первое твое доведывание показало мне много возможных путей, но ты же сама знаешь – после того, как та кость сломалась, я уже не могла видеть то, о чем говорила другая ее половинка.

– Но ты ведь все равно увидела не одно возможное будущее, а больше, верно?

Она вздыхает.

– Тебе известно, что я не могу говорить об этом с тобой.

– Но почему? Ты ведь все равно не придерживаешься правил.

Она качает головой.

– Неразумно и небезопасно чересчур много знать о том будущем, которое тебя ждет.

– И это говоришь мне ты? – Вся моя жизнь была основана на ее гаданиях относительно моего будущего.

– Это не то же самое, – молвит она. – Тем, кто занимается гаданием на костях, запрещено гадать о своем собственном будущем, и на это есть веская причина. Когда ты знаешь слишком много, это мешает тебе принимать правильные решения и меняет твой путь. Прости, Саския, но я не могу рассказать тебе, что я увидела.

– Ты говорила… – Я сглатываю. – Во время доведывания ты что-то сказала о трех поколениях Заклинательниц Костей.

– Я определила тебя в домашние учителя, – тихо говорит она.

– Но…

– Думаю, это был один из твоих возможных путей. Больше я ничего не могу тебе сказать. Результат доведывания окончателен, так что теперь ты не можешь пройти через обряд сопряжения с магией, и тебе никогда не стать Заклинательницей Костей. Только не в этой жизни.

Я чувствую несказанное облегчение – без сопряжения мой магический дар мало-помалу сойдет на нет.