Заклинатель костей

На пристани царят шумная сутолока и многоцветье. Разносчики продают еду: длинные шампуры с нанизанными на них кусочками нежного мяса, поджаристые овощи, шарики из сахарной ваты с ягодной начинкой, маленькие порции потрохов.

По пристани расхаживают и другие торговцы с висящими на груди коробами с товаром – маленькие игрушечные флейты, вырезанные из дерева и покрашенные в белый цвет, наборы ненастоящих деревянных костей, с которыми детишки могут играть в доведывание, и даже ракушки и зубы, годные разве что для того, чтобы с помощью гадания по ним выбрать наживку для рыбной ловли.

Кастелия-Сити – это крупный торговый узел, и с берега до меня доносятся обрывки разговоров, ведущихся на языках, которых я не знаю, – долгие мелодичные гласные систонийского, резкие, гортанные звуки наречия жителей Новиниума, а также звуки иных языков, настолько чуждых, что я не могу сказать, из каких земель явились те, кто на них говорит.

Судя по всему, пассажиры со всех стоящих в гавани кораблей сошли на берег одновременно, и вскоре по склону холма в сторону Замка Слоновой Кости начинает двигаться огромная толпа учеников. Меня подхватывает людская волна, и мне остается надеяться, что в первых ее рядах есть те, кто знает, куда мы идем.

Подъем оказывается круче, чем можно было предположить по его виду, и вскоре у меня начинают болеть мышцы ног. К тому времени, как мы добираемся до вершины холма, день уже успевает угаснуть. Солнце опускается к горизонту, и по западному краю неба разливается нежно-розовое сияние.

На ящике стоит женщина, выкрикивая указания и жестами показывая толпе, чтобы та собралась вокруг нее. Ее серебристо-седые волосы заплетены в косу и уложены узлом на затылке, а на шее виднеется метка – желтый полумесяц. И голос ее, и повадки ясно говорят о том, что с ней шутки плохи. Пожалуй, она немного напоминает мне мою бабулю.

Я вытягиваю шею, пытаясь лучше рассмотреть Замок Слоновой Кости, но сейчас мы уже находимся слишком близко от него, и он слишком велик. Так что я вижу только одно – белую каменную стену, в которой темнеют чугунные арочные ворота, украшенные инкрустированной картой русла реки Шард.

Когда мы все собираемся вокруг женщины, она вскидывает обе руки, и гул возбужденных голосов стихает.

– Меня зовут Нора, – говорит она. – Я Управляющая Замком Слоновой Кости, и я сделаю так, чтобы нынче все вы были четко распределены по комнатам и узнали расписание своих учебных занятий. Те из вас, кому предстоит обучаться профессиям, связанным с магией, будут очень часто видеть меня на своих семинарах.

Она показывает рукой на мужчину помоложе, стоящего рядом с ней.

– Если вам предписано обучаться чему-то другому, следуйте за Джонасом к задним воротам, а если вы будете учиться магии костей, вам нужно следовать за мной.

Нора слезает с ящика и, взяв его под мышку, с решительным видом идет в сторону главных ворот.

Большинство учеников уходит вслед за Джонасом, а меньшая часть спешит за Норой. Брэм шагает рядом со мной, и я растерянно поворачиваюсь к нему. Может быть, он прослушал?

Я украдкой разглядываю его профиль. У него высокие скулы и волевой подбородок, на котором, если приглядеться, можно рассмотреть едва заметную щетину. Внутри меня идет борьба – я никак не могу решить, говорить или не говорить ему, что он идет не туда? Если я скажу, станут ли наши отношения лучше или, наоборот, хуже? Сочтет ли он мои слова оливковой ветвью или же увидит в них вызов?

– Брэм, – осторожно говорю я, – по-моему, тем, кому предписано учиться на Гвардейцев, несущих обычную службу, надо идти не сюда.

На его челюсти дергается желвак, и это единственный знак того, что он меня услышал, поскольку он даже не поворачивается ко мне.

Помолчав, он говорит:

– Я умею следовать инструкциям, Саския.

– Но… ты что же, будешь обучаться магии костей?

– Похоже на то, – мягко отвечает он.

– Какому из ее видов?

– Ломанию костей.

В моем мозгу звучит сигнал тревоги.

– Почему ты ничего мне не сказал? – удивляюсь я. – Почему позволил мне думать, что тебе уготована обычная служба в Гвардии?

– Ты не просила меня что-либо тебе говорить.

– А разве я должна была просить?

– Не знаю. В самом деле – должна ли великая Саския Холт о чем-то просить?

Его слова ранят, как лезвие ножа. Я уже сталкивалась с таким отношением – люди завидовали тому, что я веду жизнь, в которой все предопределено выбором костей и ничего не отдано на волю случая. Как будто невозможность принимать решения самой – это хорошо. Как будто это не то же самое, что томиться в тюрьме.

– Это нечестно, – говорю я.

Он пожимает плечами.

– Для большинства из нас жизнь вообще нечестная штука.

Я так крепко сжимаю руки в кулаки, что мои ногти больно впиваются в ладони.

Те деньги, которые матушка заплатила за приготовление костей к гаданию о моем суженом, были потрачены зря. Потому что, каким бы она ни видела мое будущее, я ни за что не влюблюсь в Брэма Уилберга.

* * *