Заколдованная рубашка

Тот ошеломленно вглядывается в него, в Александру Николаевну - кто она, эта прекрасная золотоволосая женщина? Что ей нужно от него, от Бруно Пелуццо?!

- Неужто и я и брат так изменились от горя, что ты не узнаешь нас? рыдает женщина. - Это я, я, твоя невеста, твоя Александрина, мой дорогой Бруно, а это Александр, мой и твой брат! Посмотри же на нас, скажи, что ты нас узнал, не разбивай мне сердца!

Заключенный поднимает руку. Разлепляются бледные губы. Сейчас, сейчас он скажет, что их не знает, что произошла какая-то ошибка. Тогда за дерзкий обман властей их схватят, найдут записку, и они тоже станут узниками тюрьмы Сан-Микеле.

Все это мгновенно проносится в воображении Александра. Он ощупью находит курок пистолета. Нет, он дешево не продаст свободу "Ангела-Воителя" и свою собственную, он проложит путь выстрелами! Но ухо заключенного уже уловило горячий шепот: "Говорите же, что вы нас узнали!" - и он чувствует, что руки, обнимающие его шею, засунули ему за ворот клочок бумаги. Записка! Глаза Пелуццо вспыхивают.

- Как же я мог не узнать вас, мои дорогие! - восклицает он и целует, без конца целует милые руки той, что пришла его спасти. - Ты - моя ненаглядная невеста, свет моих очей, а он - мой брат, мой Александр! Если бы вы оба знали, как я мечтал об этом свидании!

Он становится на колени перед золотоволосой невестой. Даже у грубых стражей на глаза набегает влага: невозможно без слез смотреть на этих несчастных влюбленных. Все в тюрьме знают, что Пелуццо ждет смерть. И это прощание перед казнью - кто мог бы остаться равнодушным! Жених и невеста смотрят друг на друга, не могут наговориться, не могут разнять рук. Смеясь и плача, они лепечут ласковые слова. Но вот один из конвойных осторожно дотрагивается до плеча Александры Николаевны:

- Свидание окончено. Пять минут прошли.

- Как! Уже конец?

Отчаянный вопль. Невеста падает на руки подоспевшего Александра. Узник мгновение смотрит на нее, потом машет рукой и, шатаясь, устремляется к двери.

- Финита, финита! - бормочет он как безумный.

Конвойные почти выносят его. Александр громко требует воды для "сестры". Со всех сторон бегут стражи.

- Повера синьора! Поверо бамбино! Бедное, бедное дитя! - повторяют они, с жалостью глядя на лежащую без чувств иностранку в голубом.

Александр брызгает водой в прекрасное лицо с крепко сомкнутыми глазами.

- Не попортите шляпку, тезка, - слышит он лукавый шепот.

Еще несколько минут на глазах у тюремщиков - и вот уже снова пустынная солнечная улица и ворота, запирающиеся за ними с тупым железным лязгом. Веттурино обмахивает метелкой мух с заснувшей лошади. Он бросает любопытный взгляд на своих седоков.

- Ну, удалось вам что-нибудь сделать для этих несчастных? спрашивает он, когда экипаж оставляет далеко позади стену тюрьмы Сан-Микеле.

- Кажется, удалось, - отвечает Александра Николаевна, и Есипов видит край разрумянившейся щеки и веселый глаз своей соседки.

- Да благословит вас за это святая Мадонна, синьора! - с чувством говорит веттурино.

22. ПОБЕГ

Едва перед моделью Верещагина - Франческой Монти забрезжила надежда на спасение мужа, как она из отчаявшейся, тоскующей, беспомощной женщины вмиг превратилась в деятельного, ловкого, смелого лазутчика и связного. Это она разузнала и передала через Верещагина, сколько тюремщиков в помещении уголовных, кто из них будет дежурить в день, назначенный для побега, сколько часовых во дворе и где именно расположены их посты. Это она доставила ответ Пелуццо на записку, переданную "невестой". (Бруно сообщал, что принимает план побега и постарается выполнить все, что придумали для его спасения друзья.) Это она и ее дети явились в тюрьму на одно из ближайших свиданий с Монти сильно потолстевшими. Под сицилийским нарядом Франчески, под козьей безрукавкой Уго и даже под рубашонкой младенца были запрятаны части священнического одеяния, веревки, ножи все, что могло понадобиться беглецам. Отныне все способности Франчески ее ум, ее изворотливость - были направлены только на спасение мужа и неведомого ей узника, который должен был бежать вместе с Марко.

Франческе, простой крестьянке, было легче, чем другим, разговориться с караульными солдатами и тюремщиками, такими же крестьянами, как она сама, и вдобавок жалевшими ее, потому что муж ее был приговорен к смертной казни. Она сказала Василию Петровичу, что два часовых падки на деньги: можно их подкупить, и они будут слепы и глухи.

- Дадим им денег, - сказал Верещагин. - Но главное препятствие не в них, а в дежурном тюремщике. Вот если бы удалось сговориться с ним...