Закон Арены

Больно это, когда пуля разрывает горло и вдребезги разносит шейные позвонки. Очень больно. У меня аж очередной вдох прервался, и звезды перед закрытыми глазами закрыли на мгновение картину боя. Но я волевым усилием отключился от умирающего, и сразу стало полегче…

Но тут возникла еще одна проблема.

Дюжина автоматчиков прикрытия вот-вот должна была войти в «мертвую зону», где их с крыши было бы не достать, а вот они нас ручными гранатами – запросто.

И тут уже однозарядная винтовка мне ничем помочь не могла.

Поэтому мне ничего не оставалось, как сменить винтовку на автомат и начать работать по той же схеме, ибо штурмовики перестали отстреливаться от наемников и всю свою огневую мощь сосредоточили на нашем укрытии. Отчаянные парни, ничего не скажешь! И целеустремленные, решившие любой ценой уничтожить того, кто убил их командира.

Автомат, конечно, стреляет шустрее однозарядной винтовки. Но и патроны в нем заканчиваются не в пример быстрее…

– Клим, дай свой калаш! – заорал я, отбрасывая в сторону пустой автомат и по-прежнему не открывая глаз, чтобы случайно не потерять картинку. Опустошив магазин, мне удалось срезать троих, но остальные уже просто бежали к подстанции, наплевав на защиту. – Быстрее!

– Ты хоть куда стреляешь-то? – взревел Хащщ.

– Он тебе потом расскажет! – рявкнул Клим, сунув мне в руки свой древний АК.

Хорошо, что он сделал это быстро и без расспросов. Потому что двое самых быстрых штурмовиков уже, подбежав, замахивались, держа в руках овальные зеленые подарки…

По ним я и резанул щедрой длинной очередью, особо не целясь, лишь бы сбить синхронный бросок гранат…

И мне это удалось!

Один, в легком бронекостюме, получив свинцовый росчерк поперек грудной защиты, упал на спину, не удержав равновесия. Второго пуля, ударившая в плечо, лишь развернула, выбив гранату из руки.

При этом оба остались живы…

Еще на две секунды.

А потом гранаты, упавшие на землю, взорвались, унеся с собой жизни и тех, кто не смог их эффективно бросить, и еще двоих штурмовиков, которым не повезло оказаться слишком близко от эпицентров взрывов.

Правда, потом случилось неприятное…

Оставшиеся штурмовики вбежали в «мертвую зону».

И практически одновременно выдернули чеки гранат. Я прекрасно видел это их глазами. И понимал, чем это может закончиться для нас. Точнее, гарантированно закончиться через три-четыре секунды…

И тут уже мне ничем не могли помочь мои способности псионика. Одному штурмовику я б, может, и разорвал напоследок мозг сильным ментальным ударом, но чем бы это помогло мне и Хащщу с Климом?

Потому я выбрал единственно верный вариант, заорав:

– Быстро! Вперед! Прыгаем!

И, выскочив из-за укрытия, прыгнул, распластавшись в воздухе, словно белка-летяга…

Советская трансформаторная подстанция в кирпичном исполнении имела высоту метра три с половиной, и приземляться при прыжке с нее на асфальт удовольствие то еще. Но возможная альтернатива была гораздо неприятнее.

Я уже не ментальным, а своим зрением видел в полете, как навстречу мне летит стайка гранат без колец и скоб, причем не наступательных «эргэдэшек», а ребристых оборонительных «эфок». Останься я с товарищами на крыше на пару секунд подольше, и нас бы просто осколками размотало в фарш.

Но, к счастью, Хащщ с Климом не стали задавать вопросов, а просто прыгнули вместе со мной…

* * *

Приземляться с такой высоты на асфальт очень неприятно.

Особенно – на советский.

Хоть Зона каждый выброс и обновляется, все равно он остается таким же, как во время аварии восемьдесят шестого года: местами раскрошившимся, где-то в выбоинах…

Ощутимый удар об него подошвами берцев я погасил кувырком вперед через плечо, крякнув от того, что край выбоины словно зубилом прошелся по лопатке. Фигня, асфальт не пуля, перетерпим.

Я резко развернулся, вскидывая автомат Клима, – и увидел слегка офигевшие глаза наемников. Они ожидали дождь из падающих сверху кусков мяса, а получили те куски в целых тушах, да еще и в боевой готовности.

А потом наверху рвануло, сыпанув мне на голову и за воротник песком, землей и еще какой-то дрянью, которой были набиты мешки заграждения.

Но мне уже было не до мелких неудобств.

Я стрелял.

И даже местами удачно, убив одного из штурмовиков короткой очередью в голову.

А потом у меня закончились патроны. Блин, я думал, у Клима в его АК полный магазин… Получается, ошибся.

Вояки же от шока оправились и собрались было открыть ответный огонь. И, будь я один, мне бы несдобровать.

Но я был не один.

И команда наша сработала синхронно, бросившись прямо на поднимающиеся автоматы…

В ближнем бою главное – неожиданность. Чем более ты непредсказуем для противника, тем больше у тебя шансов остаться в живых. Вот я и поступил неожиданно для того бойца, что стоял рядом с тем, которого я убил. А именно – резко толкнул рукоять пустого автомата от себя, отчего АК полетел вперед наподобие копья…