Закон Черного сталкера

– Когда это «вольные» смерти боялись? – недобро усмехнулся Коваль. – Нет большей чести для воина, чем умереть в бою! И только трус считает иначе.

– То есть ты меня сейчас трусом назвал? – вкрадчиво спросил Мангуст.

– А как еще назвать человека, который боится пойти и добить врага?

Коваль не считал Мангуста серьезным противником. К тому же сейчас, чтобы закрепить авторитет, ему нужна была показательная жертва. Несогласный с его словами, которого можно убить на глазах у всех. Чисто чтоб другим неповадно было идти против него. И Мангуст подвернулся под руку как нельзя кстати.

– Это прямое оскорбление, – спокойно произнес Мангуст. – И за это я вызываю тебя на арену по Закону свободы.

– Добро, – кивнул Коваль, снимая с плеча автомат и аккуратно кладя его на асфальт. – По нашему закону, который ты озвучил, каждый бьется тем оружием, которое имел при себе на момент вызова. Но есть более древнее правило дуэли – вызванный имеет право выбрать оружие. Поэтому, если ты и правда смелый боец, докажи это. Попробуй победить меня голыми руками.

Мангуст нахмурил брови.

– Закон есть закон. Его не для того придумал первый гетман, чтобы менять по твоему желанию.

– Испугался, щенок? – хмыкнул Коваль. – Как тявкать под ногами, так храбрости хоть отбавляй. А как разобраться чисто по-мужски, так все, хвост поджал и давай скулить?

Мангуст в ярости сдернул с плеча укороченный АК, направив его на обидчика, щелкнул переводчиком огня…

– Ну, давай, застрели безоружного. – Коваль развел руки в стороны. – Только смотри не промахнись с трех метров, а то совсем смешно будет, если и тут облажаешься.

Коваль понимал, что сейчас Мангуст работает на него, выставляя себя в очень невыгодном свете, а ему подкручивая рейтинг до небывалых высот. Безбашенные «вольные» и правда всегда уважали тех, кто не боялся смерти, и сейчас безоружный Коваль, с ухмылкой смотревший в лицо вооруженного противника, выглядел в их глазах настоящим героем.

– Ладно, мля, будь по-твоему, – скрипнул зубами Мангуст, в ярости швырнув автомат себе под ноги.

И тут же, с места, мощно прыгнул вперед, словно скрученная до поры и вдруг внезапно распрямившаяся пружина.

Это было неожиданно для всех, и для Коваля в том числе. Гигант не ожидал столь стремительной атаки и, получив удар каблуком берца в грудь, был вынужден сделать шаг назад, чудом сохранив равновесие и не упав на спину. Коваль знал, что Мангуст умеет метко стрелять из любого положения – на бегу, в прыжке, как угодно, потому не хотел с ним связываться в огневой дуэли. Но он не подозревал, что этот юркий парень еще и умеет вот так лупить ногами, что аж дух перехватывает и вдохнуть получается лишь со второго раза.

Мангуст же не стал ждать, пока Коваль отдышится, и с неимоверной скоростью нанес противнику серию ударов кулаками. Нос, челюсть, заушина, горло…

Гигант хоть и казался с виду неповоротливым, однако тоже был не лыком шит. Драться ему приходилось не раз с самого детства, потому третий и четвертый удар он успел отразить.

Но не первый, и не второй.

В ушах зазвенело, из сломанного носа на подбородок хлынула горячая струя крови. И ее вкус на губах сработал как детонатор, инициировавший взрыв звериной ярости.

Мангуст продолжал бить и делал это мастерски. Коваль услышал, как слева хрустнуло ребро от страшного удара локтем, но это было уже не важно. Потому что он рванулся вперед, сметая противника массой…

Тот, конечно, отпрыгнул вбок, уходя от атаки, но Коваль, растопырив огромные ручищи, смел Мангуста и вместе с ним рухнул на асфальт. Однако ловкий противник в последний момент сумел извернуться и уйти от захвата, из которого ему бы точно не удалось вырваться…

Почти сумел.

В самый последний момент словно какая-то невидимая сила толкнула его в бок, обратно, туда, в капкан из огромных рук потомственного кузнеца. Который сгреб Мангуста, схватил за уши и со всей силы грохнул его головой об асфальт.

Череп треснул, словно глиняная ваза, из него на асфальт плеснуло красным. Мангуст закатил глаза, дернул пару раз ногами и умер.

Коваль поднялся на ноги, утер рукавом кровь, сочащуюся из разбитого носа, и торжествующе улыбнулся. Что может быть лучше, когда ты жив, а поверженный враг валяется возле твоих ног в луже собственной крови? Это лучше, чем власть, секс или деньги – первобытный восторг победителя, убившего противника голыми руками.

Правда, радость Коваля немного омрачала одна мысль – показалось ему, будто в самый последний момент Мангуст словно споткнулся об воздух, ударился о какую-то невидимую стену, отлетев от нее прямо навстречу своей гибели. Но Коваль гнал от себя дурацкую мыслишку. Если кажется – Зону помянуть надо, чтоб оградила от дурных виде́ний, мешающий наслаждаться победой. Но почему бойцы «Воли» не орут восторженно, приветствуя нового гетмана, а стоят столбами, тупо глядя перед собой одинаковыми синими глазами?