Закон Черного сталкера

– Вот и ладушки, вот и хорошо, – сказал я, вытаскивая руку из окошка и переступая порог. – Как видишь, мы теперь в одинаково щекотливой ситуации. Если в меня кто-то выстрелит, то нам обоим хана. Поэтому ты уж постарайся, чтоб не выстрелили.

– Л-ладно.

У охранника была жуткая морда, изуродованная кошмарными мутациями, длиннющие руки, сжимающие автомат Калашникова, и ноги, вывернутые коленками назад. Ишь ты, старый знакомый! Помнится, в прошлое мое посещение этой школы он щеголял в крутом штурмовом костюме, а нынче в простой кожанке дверь сторожит. По ходу, понизили козлоногого в должности, и подозреваю, что случилось это после моего посещения.

Хотелось мне подколоть мутанта на эту тему, но я сдержался. Пока что козлоногий меня не узнал, что немудрено с такой мордой, как у меня. И сейчас это в плюс. Орф – парень ответственный. Может сначала исполнить свое обещание пристрелить меня лишь увидев, а уже потом подумать – а на кой, собственно, этот хомо сюда приперся на верную смерть?

– Слышь, Копыто, че там? – раздался голос сверху.

Понятно. Стрелки, видевшие меня, интересуются.

– Нормально все, – угрюмо отозвался мутант, косясь на гранату, которую я продолжал держать в руке. И это правильно, пусть косится и не пробует строить из себя героя, ибо в Зоне герои долго не живут. В этом плане расчетливым сволочам везет гораздо чаще. И не только в Зоне, но и на Большой земле тоже.

Пройдя недлинным коридором, мы оказались в баре. Обычая сталкерская забегаловка с виду, где можно выпить, закусить, спихнуть лишний товар или приобрести необходимое, дать/получить в морду, а также поговорить по душам. Обшарпанные столы и стулья на заплеванном полу, барная стойка, сколоченная из грубо ошкуренных досок с претензией на элегантность, а также боковая дверь, сваренная из металлических прутьев, куда обычно посторонним вход воспрещен. В общем, обычный бар…

Где с прошлого моего посещения ничего особенно не поменялось. Ну, разве что посетителей сегодня было поменьше. Лишь два кошмарных мутанта сидели за одним из столов, положив на него автоматы. Одежда на них была человеческая, да оружие самое обычное для сталкеров Зоны, а все остальное – жуть жуткая. Хари, изуродованные чудовищными мутациями, конечности, изломанные под такими углами, что невозможно представить их функциональными. И взгляды – страшные, даже у зверей таких глаз не бывает. У тех просто чистая, незамутненная жажда добычи читается или ярость на того, кто покусился на святое – гнездо, нору, детенышей… И ничего больше. А здесь сидят и смотрят так, будто всю жизнь мечтали мучить тебя, страшными пытками пытать, наслаждаясь тем, как медленно уходит жизнь из тела, трепещущего от адской боли…

– Хомо? – с вопросительной интонацией протянул здоровенный одноглазый урод, сидящий ближе всех ко входу. Второй его глаз прикрывало новообразование величиной с детский кулак, и на него же похожее – с пальцами и крошечным ноготком. Нос огромный и крючковатый, с одной ноздрей. А ниже – кожные складки, одна из которых наверняка рот, которым – на этот раз я был совершенно уверен – одноглазый и произнес «хомо?».

– Не похож, – отозвался его сосед, смахивающий на кусок теста, в который понапихали разные органы, причем делали это второпях, суя их куда попало. – Ты на рожу глянь. Вроде наш, хотя это не точно.

– По запаху чую, что хомо, – сказал одноглазый. – От него за версту человечиной несет.

– И кажется, я этого хомо знаю, – прищурился бармен, который до этого стоял за стойкой, смешивая коктейль подозрительно кровавого цвета.

Это был здоровенный мужик почти без отклонений, если не считать переразвитые скулы, на краях которых находились внимательные глаза без век. Все это вместе делало бармена похожим на рыбу-молот, неторопливо-медлительную с виду, но, тем не менее, хищную и опасную. Помнится, я снес ему башку из совершенно адского по своей мощи ружья КС-23 в городе-призраке, неожиданно выросшем как-то на моем пути[4]

. А вот поди ж ты, стоит он за стойкой, живой и здоровый, и прям препарирует меня своим взглядом, расчленяя, расфасовывая и мысленно отправляя получившиеся части по назначению – что-то на кухню, что-то в морозильник, а наименее аппетитное – свиньям и собакам, или что там у них водится на заднем дворе бара для утилизации остаточного биоматериала. По ходу, хоть и не его я убил, а, получается, лишь отражение бармена грохнул, но все равно он что-то помнил. Странный и необъяснимый парадокс, которых, впрочем, в Зоне всегда было предостаточно.

Лапа бармена нырнула за стойку. Но прежде, чем он достал то, что было под ней спрятано, я с улыбкой показал ему гранату без чеки, которую держал тремя пальцами, прижимая скобу лишь одним из них.

– Уверен, что хочешь остаться без головы во второй раз? – поинтересовался я.

Бармен замер, словно статуя, из чего я сделал вывод, что в его ближайшие планы не входило вторично лишиться своей уродливой башки. Даже удивительно, как отрезвляюще действует что на людей, что на мутантов вид «эфки», славящейся двухсотметровым радиусом разлета осколков.