Закон обратного волшебства

Но насколько бывший мент Юрий Латышев знал Анфису Коржикову, она непременно спросит. Обязательно.

Отвечать ему не хотелось. Нечего было отвечать.

— Свечи действительно не было. И свет вчера не отключали.

— На том участке генератор есть, — машинально оказал Юра, все еще раздумывая о том, как он станет объясняться с Анфисой.

— Откуда вы знаете?!

Да. На самом деле. Откуда он знает?!

— А он ломался пару раз, и сосед просил меня посмотреть. Я чинил.

— Экий вы конспиратор, — пробормотала бабушка, — мне так ни разу и не сказал…

— Вы же его недолюбливали, Марфа Васильевна. Стали бы ругаться, зачем я во вражеский лагерь хожу.

Анфиса подумала некоторое время.

— А… как вы на участок попадали, Юра? Неужели вдоль забора обходили?!

Конечно, он не обходил вдоль забора. Она молодец, девчонка!.. Толковая.

Эта мысль доставила ему удовольствие.

— Там лазейка есть, Анфиса. Даже не лазейка, а старая калитка. За погребом.

— За новым или за старым? — уточнила Марфа Васильевна.

«Новый» погреб построили «недавно». Лет пятьдесят назад, а старый стоял уже давно, года с девятисотого.

— За старым. Там когда-то сквозной проход был, и когда заборы меняли, калитку оставили.

— Хотелось бы мне знать, зачем, — пробормотала бабушка, которая всегда подозревала, что через любую лазейку на ее участок непременно полезут злоумышленники.

— Может, как раз на такой случай.

— То есть теоретически, — подхватила Анфиса — убийца мог проникнуть на участок Петра Мартыновича с нашей стороны?

— Да с его собственной стороны в сто раз удобней, — нетерпеливо сказала бабушка, — что там к нему проникать-то, когда забора путевого нет как нет! Одни дыры. В заборе дыры, зато парников развел!..

Но Анфиса совсем не это имела в виду.

Юра знал, где калитка, соединяющая участки. Юра знал в саду каждое дерево и каждый куст. Юра видел в темноте, как кот Архип, а может, даже и лучше.

Юра сказал — осмотр места происшествия!

— Нет, — снова начала бабушка после непродолжительного молчания, — мы думаем не с той стороны. Что мы вообще знаем про Петра Мартыновича? Кроме того, что он совал мне под нос свое гуано?

Вся компания призадумалась. Архип сдержанно зевнул.

— Я знаю, что он живет тут с тех пор, как купил участок, — продолжала бабушка. — А до этого вроде бы в аксаковской школе преподавал… вы не помните, что он преподавал, Клавдия Фемистоклюсовна?

— Вроде историю, Марфа Васильна!

— Так и есть. Историю. Пенсионер уже несколько лет. Была сестра, мать, я смутно их помню. Остались племянники, Геннадий Геннадьевич и Владимир Геннадьевич. Всю жизнь живут в Москве и ничего собой не представляют. Приезжали редко, не каждый год. Ни про каких других родственников я ничего не слыхала. А вы, Клавдия Фемистоклюсовна?

— Так и я ничего, Марфа Васильна!

— Значит, можно считать, что их нет. Похоже, дело не в родственниках.

— Что-то должно было случиться накануне, — вдруг сказал Юра. — Совсем недавно. Только что?

— Почему вы думаете, что накануне, Юра?

— Потому что его жизнь никак не менялась с годами. — Он достал из кармана сигареты, но закуривать не стал, тихонько положил пачку на стол рядом с собой. Бабушка покосилась на пачку. — А это самое привидение, которое его пугало, появилось совсем недавно, три или четыре дня назад. Незадолго до этого что-то должно было произойти. Что-то такое, что вызвало появление этого призрака, так сказать.

— Ну, мы вряд ли сейчас сможем это установить, — заметила Анфиса. — Мы его совсем не знали.

— Пионеры к нему ходили, — вставила Клавдия и деликатно высморкалась в свой грандиозный платок, — он их учил, что ли! Я сколько раз видала — идут!..

— Какие сейчас пионеры, Клава?!

— Да откуда мне знать?! Ребята какие-то из Аксакова! Идут себе и идут. Прошлой, осенью меня увидели и давай кричать, — а я яблоки только собрала! — бабка, мол, угости яблочком! Ну, я и дала. А что, думаю, не дать? Не дам, думаю, так они еще, черти, сами за ними полезут! Ну, они набрали яблок в эти рюкзаки свои страшенные и дальше пошли. К нему, видно.

— Юра, — распорядилась Анфиса, — нужно выяснить, какие именно пионеры приходили к Петру Мартыновичу и зачем! Наверное, для этого вам придется съездить в школу.

Юра кивнул, как бы признавая за ней право распоряжаться.

— А дверь? — задумчиво спросила Марфа Васильевна сама у себя. — Дверь почему были открыта? Кого он мог впустить и когда? И почему на ночь глядя? Или он впустил днем?

— Нет, не получается, — тоже задумчиво сказал Юра, — если днем, то как он оказался в постели? Да еще в пижаме?! Вряд ли он пустил кого-то на ночлег. Как правило, у него никого никогда не бывало, если мы не ошибаемся. Если он, допустим, встал и открыл дверь, то вряд ли его удалось бы так просто задушить. Если человек не спит, он должен сопротивляться, когда его душат, правильно я понимаю?

— Ну, если только он не мечтает, чтобы его задушили, — невозмутимо заявила Марфа Васильевна. — Клавдия Фемистоклюсовна, поставили бы вы чаю, право слово! Самовар совсем холодный!