Закон притяжения. Его студентка

Однако все ее показное спокойствие испарилось, стоило Макарову захлопнуть дверь. Новый кабинет физрука оказался гораздо уютнее и просторнее, чем прежний, школьный. Его площадь составляла около десяти квадратов. Уже не каморка два на два без окон и дверей, а полноценное рабочее пространство. На окне красовались жалюзи. В углу обнаружилось два шкафа: один с учебными материалами и прочей документацией, другой чисто для верхней одежды. Чуть левее — кулер с водой. Массивный стол в самом центре помещения. Вокруг него — удобные офисные кресла на колесиках. В распоряжении Макарова имелся даже небольшой кожаный диванчик, где мужчина мог отдохнуть в перерывах между занятиями.

Не говоря уже о кондиционере. Словом, создали физруку-экономисту все условия для комфортного труда. Но в этом как раз-таки ничего удивительного не было. Ведь он приходился племянником самому мэру их города, а тот, в свою очередь, состоял в родстве с ректором университета.

«Да уж! Отец Славика капитально постарался! Кругом одни связи!»

Лена не слышала, как преподаватель приблизился к ней со спины, но… почувствовала. Воздух с шипением покинул легкие, когда горячие сильные ладони опустились на ее плечи. Девушка вздрогнула и зажмурилась, тяжело дыша, стоило услышать прямо над ухом его тихий зомбирующий голос:

— Помнится, в школе ты была смелее!

Распахнув веки, она нахмурилась, пытаясь избавиться от наваждения.

— В школе я была глупее! — огрызнулась, отчаянно злясь на саму себя за неизменную реакцию на этого мужчину. — И безбашеннее!

Хмыкнув, преподаватель крепче стиснул пальцы на ее плечах, безжалостно сминая нежную плоть. А сам приблизился практически вплотную.

Встал так близко, будто обнять хотел, но по какой-то причине сдерживался. Зато теперь даже сквозь слои одежды Лена ощущала жар, исходящий от него.

В тот же миг она покрылась мурашками с ног до головы. Каждый волосок на теле приподнялся, а сердце ухнуло в бездонную пропасть и предательски забарабанило в груди. Да так отчаянно, что от рева пульса заложило уши.

— О, да! — согласился он, горько усмехнувшись. — Гораздо безбашеннее!

Борясь с нестерпимым желанием прильнуть спиной к груди Виктора Эдуардовича, будто ластящаяся кошка, Лена нервно хихикнула:

— Взрослею… видимо!

Макаров замер. Прямо напрягся за ее спиной.

А затем спустя мучительно долгую секундную паузу устало выдохнул:

— Взрослеешь, детка! Взрослеешь!

Странное дело, но именно эта фраза, произнесенная его чуть хрипловатым голосом, подействовала на нее отрезвляюще.

Отвесив себе мысленного пинка, Белова встрепенулась.

— Хм… так что там за выговор? — ляпнула первое, что пришло на ум.

— Не совсем выговор, — ладони преподавателя медленно соскользнули с плеч девушки и немного погодя плотно сомкнулись на ее запястьях подобно наручникам, — скорее уж претензия!

— Какая?

— Обыкновенная! — раздался недовольный рык. — Я по твоей милости… этой ночью… глаз так и не сомкнул!

Его заявление было для Лены настоящим откровением. Освободившись от крепкой мужской хватки, она стремительно развернулась лицом к Макарову.

«Ах, это ты не сомкнул? — завопила мысленно, буквально испепеляя преподавателя дерзким взглядом. — А я, можно подумать, отхрапывала целые сутки! Прям бока болят — все отлежала! Ой, погодите-ка… нет! Я что-то путаю! Я ведь тоже… по милости одного обнаглевшего физрука спала не более четырех часов! Подавись ты своей… отработкой!»

Однако Виктора Эдуардовича она удостоила гораздо более спокойным и коротким ответом.

Вернее, вопросом.

— Не спалось?

— Можно и так сказать!

— Бессонница?

— Она самая!

— А я тут при чем? Это ж вроде… возрастное уже! Нет?

Взгляд мужчины сделался острее битого стекла.

Легкий прищур и гневно раздувающиеся ноздри тоже ничего хорошего не предвещали.

Макаров раздраженно повел подбородком и ошеломленно переспросил:

— Что?

«Черт! Я, получается, его сейчас старым обозвала? Вот… дура!»

И тем не менее остановиться Лена уже не могла. Ее сознание медленно, но верно поглощалось жгучей ревностью, и что творит, она соображала с большим-большим трудом. Приблизившись вплотную к предмету своей зависимости, своей болезненной страсти, девушка заговорщицки уточнила:

— И как же вы время до утра коротали, если уснуть не могли? М?

«Наверняка Таню свою ублажал! Всю ночь с ней кувыркался и план по деторождению осуществлял! Ой, мамочки… ну зачем? Зачем я об этом думаю? Только себе хуже делаю! Это мне больно! А ему… ему плевать!»