Закон рукопашного боя

Уланы отошли к лестнице, офицеры в противоположный конец коридора.

— Оттуда есть еще выход? — нервно спросил Ржевусский, взводя курок пистолета.

— Нет, там только окна, пан поручник, — успокоил Забелло, — а во дворе полно солдат. Не волнуйтесь.

— Ломай порог! — приказал поручник.

Агап ударил ломом в щель между порогом и паркетом, ковырнул и тут же сказал:

— Ну вот, пан начальник, тут она, бумага, и лежит.

— Брось лом на пол и иди к солдатам! — Ржевусский погрозил пистолетом. — Живей!

— Воля ваша, — Агап положил лом у стены и пошел к уланам.

— Стой! — спохватившись, крикнул Кость, отчего-то решивший, что адская машина может быть привязана к самой бумаге. — Вертайся! Бери бумагу сам и иди ко мне!

— Как прикажете, пан начальник, — Агап вернулся, взял из-под порога какую-то медную трубку и двинулся к офицерам.

— Пся крев! — Кость прицелился в Агапа. — Это что, бумага, хлоп?

— Так бумага-то, вашество, внутрях. Барин-то говорили, что в трубу ее поклали, чтоб мышь не съела, спаси господь.

— Открой! — приказал Ржевусский, не опуская пистолета.

— Слушаю, вашество, — кивнул Агап, развинчивая половинки медного цилиндра. — Вот она и есть, бумага. Вы не бойтесь, трубка-то пустая. Да я и положу ее…

— Разверни! — велел Ржевусский, и Агап повиновался.

— План! — вскричали единым голосом Ржевусский и Забелло.

Взяв у Агапа чертеж, Ржевусский велел отвести Агапа под замок и держать там, покуда не будет приказа, а сам вместе с Забеллой вернулся в свой кабинет.

— «План потаенных ходов Московских, коие в прошедшие царствования отрыты были, составленный по Высочайшему Ея Императорского Величества Великой Государыни Екатерины Вторый повелению, в ведении Государственной Тайной экспедиции находящимся Лейб-Гвардии Ея Императорского Величества Преображенского полка сержантом Иваном Муравьевым. Лета 1769, октября 9», — прочитал Кость заголовок.

— Вот это да! — воскликнул Забелло. — Ну пан поручник, это великая удача!

Кость впился глазами в план. Сложная паутина ходов тянулась чуть ли не подо всем городом.

— Вот что искал тот шпион! — прошептал Кость. — Теперь все понятно!

— А мне нет, пан поручник, — скептически произнес Забелло. — Это действительно секретный документ, а за ним дурака посылают…

— Так или иначе, но сейчас мы уже не можем оставлять это дело внутри нашего эскадрона. Надо немедленно доставить и хлопа, и чертеж пану полковнику. А уж там его забота. Кстати, прекрасный повод отчитаться за погибших — в наших руках план московских подземелий, который пытались увезти русские агенты!

НАЛЕТ

— Ох, грехи наши тяжкие… — ворчал Клещ. — Неужто сорвется, прости господи?!

— Да уж, — заметила нервно Надежда, — тут авантажа более чем достаточно… Но теперь иного не остается, как дожидаться.

Они сидели на колокольне скромной церковки, с которой, однако, хорошо просматривалась вся улица, на которой находился дом Муравьева.

Несколько часов назад Клещ, Агап, Надежда и Крошка пришли туда, откуда Клещ с Агапом уходили на дело. Там в потаенном логове Клещ покормил своих голодных и утомленных спутников сухарями да салом, напоил клюквенным морсом, чуть-чуть уже забродившим. Налил и по стопке настойки. Потом, велев всем сидеть дожидаться, хорошо знакомой тропой прошел к подвалу церкви Св. Неонилы.

Пробравшись на колокольню с подзорной трубой, Клещ оглядел окрестность. Старался при этом прятаться в тени, чтоб стекло не сверкнуло.

Над Москвой уже расползлось немало дымных столбов. Запах гари витал в воздухе, ветер то и дело нес копоть, а то и искры. Видно было, что на дальних и недальних улицах гуляют багряные вихри, носящие рдеющие угли и головни. Замоскворечье горело жарче, и там из-за пелены дыма разглядеть что-либо было невозможно.

Прикинул Клещ, что бы он делал, если б явился в муравьевский дом дурковатый и трусоватый холоп, коего генерал послал в Москву забрать оттуда запрятанную бумагу. Пришел бы этот мужик, поклонился в ножки: «Мол, пан начальник, прислал меня барин за бумагой!» Ну, само собой, паны бумагу достанут, увидят, что на ней намалевано, и сразу поймут, какова бумага эта и как она важна. А потому отведут они холопа с бумагой в штаб полка, ибо так субординация требует. Эскадрон с ним весь не поедет. Да и коней, пожалуй, седлать не станут, чтоб сто саженей проехать. Пешими мужика поведут, двое-трое, ну четверо, не более. И проведут они пленного мимо церкви, дворами не пойдут. А раз так, то мимо ворот, что в ограде церковной, так и так им пройти придется… Дерзко задумывалось, лихо!

Вот и пошел Агап, тихо выбравшись из подвала и выскользнув на улицу, в недальний путь к муравьевскому дому, а Клещ с Муравьевой засели на колокольне в напряженном ожидании. Все, что произошло до того момента, как Агап скрылся в доме, подталкиваемый конвоирами, они видели. Что и как врать, придумали сообща, объяснили Агапу, как найти спальню на втором этаже, но побаивались — не сбился бы малый, не забоялся бы на самом деле…

Час прошел с тех пор, как Агапа ввели в дом.

— Мать честна, — бормотал Клещ, стискивая в кулаке рукоять пистолета. — Неужто загубил парнишку? Вовек не отмолю…