Законы естественного развития ребенка, или Каких успехов можно добиться, если просто их знать

Когда дети приобретали достаточный автоматизм при чтении слов из трех слогов, я начинала писать им короткие фразы. Часто это были маленькие задания, которые постепенно усложнялись: «Ris!» (улыбнись); «Dis: trois!» (скажи: три); «Sonne une cloche!» (позвони в колокольчик); «Roule sur le tapis!» (катайся по ковру); «Salue un camarade!» (поздоровайся с товарищем); «Regarde le plafond!» (посмотри на потолок); «Traverse la classe, ouvre la porte et referme-la» (пройди по классу, открой дверь и закрой ее).

Задания были напечатаны на карточках и закатаны в пластик. Дети могли брать эти карточки и заниматься самостоятельно или с товарищем. Постепенно они привыкали к правилам написания непроизносимых букв, и их уже не надо было подчеркивать.

Порой, когда дети писали задания своему товарищу, они добавляли в слова немые конечные буквы. Я помню, как однажды подобрала с пола карточку, на которой было написано: «Fais moi un bisoue» (поцелуй меня). Ребенок не только поставил «s», куда надо, но его мозг, нацеленный на распознавание закономерности, подсказал ему, что нужно добавить «е» в слово bisou (поцелуй). Действительно, в конверте на сочетание «ou» попадались слова joue (щека), roue (колесо) и boue (грязь). Мозг ребенка обнаружил закономерность, и он добавил «е», хотя оно было лишним.

Мальчик четырех лет читает напечатанную карточку с заданием («Мяукай, как кошка»). На этой стадии непроизносимые буквы заштрихованы серым цветом, чтобы не мешать считыванию.

Дидактические пособия — конверты со словами для чтения и карточки с заданиями — были написаны курсивом и слитно, в том виде, в каком дети знакомились с буквами. Но нейропсихологи и специалисты в области чтения констатировали, что когда дети приобретают навыки автоматического чтения, их мозг способен считывать любой тип графики. И в самом деле, наши дети осваивали фразы, написанные словами со слитными буквами, но также умели читать и печатные (заглавные и строчные) буквы, хотя специально их этому не учили. Они старались читать простые заголовки в книгах, открывали для себя эту новую графику, расшифровывая ее самостоятельно или с помощью старших. Если они не могли узнать букву или буквосочетание, они подходили ко мне и спрашивали: «Селин, это что такое?», рисуя незнакомую букву. Я называла им букву, и они уходили читать дальше.

Переходя к маленьким детским книжкам, дети сталкивались с новой графикой тех букв, которые кодировали уже известные им звуки: «ph» [ф], «eau» [о], «au» [о], «est» [э], «et [э]». Для того, чтобы их освоить[107], у нас были специальные задания. Однако за три года я дала их всего три-четыре раза: дети запоминали звуки, кодированные другими буквами, совершенно естественно, просто читая любимые книжки.

У нас не было другого дидактического материала для чтения. Как только дети начинали свободно читать, мы переходили к нашей прекрасной библиотеке, в которой любой ребенок мог найти интересное чтение по своему уровню и интересу.

Чтение книг

Раз в неделю мы ходили за новыми книжками в муниципальную библиотеку. Мы выбирали их не с точки зрения дидактического интереса, а исходя из воодушевления и энтузиазма, которые книжка может вызвать у ребенка, а не у нас или у проверяющего инспектора. Незыблемое правило: если ребенку неинтересно то, что он читает, автоматизма не появится. Может даже случиться наоборот — способность считывания будет тормозиться.

В Женвилье мы заметили, что самыми эффективными для обретения автоматизма книжками были те, что вызывали смех. Дети перечитывали их десятки раз и всегда дружно хохотали. Огромный успех имели серия «Папочки» Алена Ле Со, а также различные альбомы Стефани Блейк или Марио Рамоса. Параллельно мы предлагали детям огромное разнообразие тем, иллюстраций и стилей, отвечающих их индивидуальным интересам. Именно энтузиазм должен служить маяком при поисках в океане детской литературы.

Библиотека сразу стала любимым местом класса. Здесь у детей появлялось желание читать, между ними образовывались новые отношения, они вместе смеялись и разговаривали. Мы старались, чтобы этот уголок всегда был хорошо освещен, чтобы там было просторно и удобно, и детей тоже призывали к порядку и тишине. В библиотеке было немало книг, вызывающих любопытство у детей, но не слишком сложных, чтобы не отбить охоту к чтению.

На наших ежедневных «посиделках» я читала рассказы: это было живое, а не дидактическое, чтение — с обязательной театральностью и юмором. Дети буквально ловили каждое слово, и желание читать самим и погружаться в литературу росло в них с каждым днем. Я не останавливалась на каждой странице, чтобы спросить, что они поняли, хотя делала это в случае необходимости. Моей целью было показать им, что литература может перенести их в другой, чудесный мир.