Законы границы

— Мы встретились в моем кабинете. В тот раз сам Каньяс попросил меня об этом. В тот день я вел переговоры с подрядчиком, который должен был заняться ремонтными работами, давно необходимыми нашей тюрьме, как вдруг моя секретарша сообщила, что Каньяс срочно хочет увидеться со мной. Я сказал, что еще долго буду занят, и велел ей перенести встречу с адвокатом на какой-нибудь другой день. Секретарша ответила, что Каньяс настаивал на том, чтобы я принял его немедленно, и я согласился. Завершил разговор с подрядчиком, но, едва увидев Каньяса в своем кабинете, понял, что нужно было заставить его подождать в приемной подольше, чтобы он успокоился. Пожав Каньясу руку, я предложил ему присесть на диван, но он отказался, и мы остались стоять друг против друга. Каньяс заявил, что у него состоялся разговор с Гамальо, и он пришел выразить мне протест. Меня не удивило его поведение: громкий успех кампании по освобождению Гамальо, поддержка со стороны политиков и других известных людей, вероятно, вскружили голову Каньясу. И он, очевидно, заразился нервозностью от своего подзащитного. Я хотел сказать ему: «И ради этого вы устроили скандал с моей секретаршей?» Однако я произнес: «Слушаю вас».

Каньяс бросил мне в лицо обвинения в том, что двое надзирателей тюрьмы якобы плохо обращались с его подзащитным. «Пригрозил подать официальную жалобу на моих подчиненных, обратиться к главе тюремного ведомства и донести дело до прессы. Потом Каньяс заявил: «Или вы остановите это, или остановлю я». Он размахивал передо мной указательным пальцем, и его широко распахнутые глаза пристально смотрели на меня через стекла очков. Благородный и самодовольный победитель, каким он был в прошлую нашу встречу, превратился в запальчивого адвокатишку, панически боявшегося проиграть. Я молча смотрел на Каньяса. Он опустил палец. Тогда я попросил его назвать имена тех надзирателей: это были двое моих самых надежных людей (один — начальник охраны, а другой — человек, проработавший под моим началом двадцать лет). Я вздохнул и вновь предложил ему присесть. Адвокат опять отказался, но я сделал вид, будто не заметил его отказа, и сел. «Не беспокойтесь, — произнес я. — Мы проведем расследование. Я поговорю с этими служащими и постараюсь разобраться в ситуации. И знаете что, — тут же добавил я, откинувшись на спинку кресла и повернувшись на нем, — буду с вами откровенен: я уже давно ждал чего-то подобного». Каньяс нетерпеливо спросил, что я имел в виду. Я задумался на мгновение, подбирая слова, и принялся объяснять: в последнее время все мои специалисты заметили ухудшение физического и психического состояния Гамальо, пару недель он отказывался от заместительной метадоновой терапии, применявшейся для лечения его от героиновой зависимости. Это означало, что Гамальо нашел способ доставать наркотик и снова начал принимать его. Отношения с надзирателями и другими заключенными ухудшались день ото дня, и руководство тюрьмы считало, что виной тому неумеренно громкая кампания в СМИ в поддержку его помилования. Шумиха дала новую жизнь уже почти забытому персонажу Сарко.