Законы Пустоши

- Я... я видел нечто странное, как ты и говорил, - я перешел на шепот, чтобы не привлекать лишнего внимания. - Название моделей оборудования, иногда производителя или марку. И все это просто... всплывает, словно из воздуха. Как в игре.

- Что наша жизнь? Игра, конечно, - снова рассыпался в воздухе звон колокольчиков. - А в любой игре есть доля пользы и ведро шелухи. Ты готов покопаться в шелухе, чтобы найти зернышко?

- Смотря какое зернышко, сенсей, - хмыкнул я.

Весь этот диалог почему-то отдавал античными кино про восточные единоборства. В них старый учитель главного героя постоянно изъяснялся какими-то метафорами. Ученик половину фильма ломал голову над тем, что же учитель имел в виду, а потом, осознав, вторую половину картины ломал лица плохим парням, вооруженный новым знанием и просветлением.

- Зерно истины кроется под ворохом старых газет и слоем вековой пыли. Снимешь их - найдешь то, что ищешь, - был мне ответ.

- То есть мне надо покопаться в своем прошлом, чтобы разгадать твои загадки, Огнеписец? - я осторожно ощупал свое лицо, пытаясь убедиться в реальности происходящего. - Правильно понимаю?

- Чем глубже уходишь, тем дольше лезть наверх. Копай в нужном месте, и тогда твой колодец не обрушится на голову, когда попытаешься достать воду.

И ночной гость растаял, оставив после себя только звон колокольчиков и едва уловимый запах антисептика. Вместе с ним осталось смятение и куча вопросов, на которые не было ни единого ответа.

Оставленная на ночном столике бутылка с водой долго не хотела открываться. Когда мне удалось победить крышку и плеснуть ее в стакан, на вкус она оказалась словно бумага; во рту пересохло, и сколько бы я не пил, жажду утолить не удавалось. Проклятые тайны. Проклятая мистика. Проклятые доктора, огненные ангелы и вообще вся эта история.

Проклятая опухоль в моем мозгу, которая растет каждую минуту.

Я сдавил стакан в руке. Стекло хрустнуло; ладонь укололо осколками. Я с размаху впечатал кулак в стену, словно та была в чем-то виновата. Мелкие частицы стекла вонзились еще глубже в кожу, но боли я не чувствовал. Вообще ничего не чувствовал, кроме всепоглощающей пустоты и усталости. Сколько еще копаться в ведре с шелухой? На кой мне знать, что аппарат искусственного дыхания в углу сделан компанией «Дженерал Медикалс» и имеет серийный номер 027168-4? Что мне вообще с этим знанием делать?!

Удар. Второй. Третий. Костяшки сбились в кровь; на стерильной побелке стены осталось пятно, темно-красное в неверном свете мигающих лампочек на медицинских машинах. Сине-зеленые перемигивающиеся светодиоды придавали моему временному пристанищу ореол таинственности и загадочности, но мне было плевать. Устал я от тайн.

После дюжины ударов рука, наконец, заболела. Вероятно, я что-то в ней ушиб или повредил, так что сжимать пальцы оказалось неприятно. Стекло хрустело в ладони, мизинец гнулся плохо. К черту это все.

Среди осколков стакана оказался один, достаточно большой, чтобы зажать его между пальцами. Сонная артерия вот тут, слева и чуть дальше середины шеи. Если аккуратно ее проткнуть, то я усну и больше уже не очнусь. Не будет ни Пустоши, ни доктора Клинского с глазами друга и повадками хищного коммерсанта, ни кровавых ногтей Екатерины Лермонтовой. Не будет выборов, дилемм и тикающего в голове счетчика, отмеряющего оставшиеся дни жизни.

Я поднес осколок стекла к шее. Сейчас или никогда. Полмиллиона я не накопил, конечно, но Влада сумеет распорядиться моим скромным имуществом с пользой. Лучше триста тысяч, чем совсем ничего, пожалуй. Она большая девочка и справится. А как я умер - знать и вовсе никому не обязательно.

Стекло коснулось шеи.

Дверь распахнулась, выбитая ударом ноги. В следующую секунду мои руки оказались в плотном захвате Ашота, а коляска чуть не опрокинулась, когда он прыгнул прямо с порога. Я попытался крикнуть что-то, но вторая ладонь зажала мне рот.

- Алексей, не надо, - произнес санитар; в его речи не осталось и следа характерного южного акцента. - Оно того не стоит.

Я попытался возразить, но с закрытым ртом получилось выдать только сдавленное мычание.

- Кричать не будешь? Тогда уберу руку.

Я, как мог, мотнул головой - мол, не буду. Внутри что-то оборвалось; все, теперь меня точно запишут в разряд опасных психов, отберут капсулу насовсем и посадят на лекарства до состояния безвольного овоща. Или еще что похуже придумают. Хотя, может, получится украсть скальпель или какой-нибудь еще инструмент?..

Ашот освободил мой рот. Несколько глубоких вдохов восстановили подобие равновесия в сознании, и пришло осознание, что я вижу что-то довольно странное.

Над головой санитара висело полупрозрачное окно:

Ашанавар Кесс

Уровень 19

<Четвертый Легион>

- Увидел, да? - в глазах Ашота (или Ашанавара?) мелькула усмешка. - Значит, Огни сделал все правильно. Он странный, но надежный. А теперь молчи, слушай и запоминай...

Я обреченно кивнул. А что еще оставалось делать?

Глава 27

- У нас десять минут до отбытия! Где тебя черти носят?!