Зал ожидания (сборник)

– Ооо, чувак, не грузи меня! Давай лучше, лабай, а я попробую следом!

***

– Дейл, ты не попадаешь в ритм, – Тео убирает звук и машет руками, чтобы "ударник" остановился.

– Че? Да не гони! Попадаю я, куда надо.

– Даже я это слышу, – кивает Серхио.

– Че? Да ты вообще захлопнись, мороженщик!

– Что ты сказал, нигга?!

Серхио и Дейл кидаются навстречу друг другу, так что едва не сталкиваются лбами.

– Парни, угомонитесь! – раздраженно кричит Тео.

– Пусть эта латиноамериканская звездочка заткнется!

– Что?! – Серхио толкает Дейла к стене, и они начиает бороться, активно пыхтя и сопя.

– Да хватит! – Тео неожиданно даже для себя начинает кричать. – Хватит! – он чувствует, что теряет контроль, что уже началась истерика, но не может остановиться. Слишком многое скопилось за эти месяцы, слишком часто в голове повторялась черно-белая картинка и беззвучно визжала Джина. – Идиоты! Кретины!

Тео хватает комбик и швыряет в стену – треск, хлопок, дым.

– Ненавижу! Ублюдки! Суки!

Дейл и Серхио уже отпустили друг друга и только изумленно смотрят на гитариста. А Тео долбит ногами пластиковые ошметки, и в мыслях царит двухцветная тишина, и ему кажется, что он снова проламывает к чертям, к дьяволу, это до мерзости мягкое, пластилиновое лицо Рона Уиллера.

***

Тео объясняет Дейлу всю известную теорию ритма в музыке и сам отстукивает базовые "рисунки", чтобы у "ударника" хоть что-то получилось.

Тео гоняет Дейла, как скаковую лошадь, как ранего зверя, как кролика, которого сегодня пристреляет на обед – заставляет попадать в такт с гитарой. То меняет скорости, то размеры – каждый Божий день.

***

– Может, попробуем написать свое? – предлагает как-то Серхио.

– Да, думаю можно, – решается Тео.

– Напишем песню о том, как я отомщу за своего брата!

– Не, чувак! – качает головой Дейл. – Со всем респектом к твоему братану, но, как у нас говорят: "Все, что ты скажешь, вернётся к тебе дважды". Нельзя петь о таком!

– Мы будем петь о том, о чем здесь думают все, – смотрит на парней Тео. – Мы будем петь о Свободе.

***

– Да! Чуваки! – Дейл заканчивает партию и вытирает взмыленный лоб. – Вот это по-настоящему жирное дерьмо.

"Почему так тихо?"

Тео улыбает и смотрит на Серхио – глаза того блестят. На краю зрения безлицый Рон саркастично зажимает уши.

"Пошел к черту!"

– Думаю, мы готовы выступить.

– Еу! – подкидывает палочку Дейл. – Бешеный пес, да если там будет хоть одна кавала, то она душу продаст, что постучать со мной ботиночками после такого!

– "Кава…" Что? В общем, пойду к директору.

***

До начала концерта остается десять минут, и Серхио пропал.

Тео остервенело драет зассаный писсуар, а в голове мелькают объяснения одно хуже другого.

"Где?"

– Смена! – орет охранник. – Нет, Тео, ты пока оставайся, я тебя сам в зал отведу.

В сортир, к ужасу, заходит скин. Едва тюремщик идет в соседний коридор, Эд подает голос.

– Друзьям Рона ОЧЕНЬ не нравится, что ты живешь тут как на курорте. Знаешь, они наняли еще одного человека, чтобы прикончить тебя. Но мне не хочется, чтобы мои деньги ушли какому-то придурку с заточкой.

– Но это лишено смысла, – Тео едва не говорит "глупо", но вовремя соображает, как опасны такие слова. – Я все равно не буду платить. Я…

– Ого! – Эд присвистывает и приближается вплотную, нависает, точно хренова Вавилонская башня. – Ты, кажется, не понял. Тому парню уже не нужны твои деньги. Ты думаешь, что Райли защитит тебя ото всего?

Тео смотрит снизу вверх, и Эд представлялся ему чем-то вроде стены, через которую нужно перебраться. До одури высокой стены.

– Господи, почему именно сегодня? Мне сегодня предстоит играть. Хочешь все сорвать?

– Смотрите, как он заговорил, – ухмыляется скин. – Ты не о том беспокоишься. Пойми, красавица, ты ходячий труп. Тебя приговорили – одна минута в темном углу и завтра же тебя повезут в морг. Не сделает тот парень – найдут другого, и только я могу тебя спасти. И я же могу… – Эд вдруг хватает руку Тео и с хрустом ломает пальцы. – Вот. Как тогда, помнишь? Как думаешь, много мне за это будет? – Тео корчится от боли на полу. – А выступить ты не уже можешь. У тебя нет, нет другого выхода, как слушать меня. Вот Серхио меня уже послушался, и я рассказал, кто убил его брата.

"Серхио? Дурак!"

Сквозь пелену боли Тео видит черно-белое лицо Рона, сцену убийства. Раскаяния нет, есть лишь безмолвие внутри. Тишина и исчезающие во тьме желтые китайские шарики.

Картинка дрожит, как в эпилиптическом припадке, и, словно издалека, нарастает визг Джины.

Тео бьет Эда между ног. Тот даже не успевает согнуться или закричать – Тео хватает лысую голову и вламывает в стену, и еще раз, и еще, пока череп не лопается, точно перезревшый арбуз.

Эд шлепается на пол, а по стене с чавканием сползают ошметки мозгов, волос, костей. Рон начинает прыгать от радости – в полку "безлицых" прибыло.

"Выступление?! Меня же в карце посадят! Меня же…"

"Охранник ничего не слышал?" Тео стоит один в залитом кровью сортире. Голову заполняет непонятный гул; в коридоре раздаются далекие шаги.

"Тело!"