Заложник

– Что вам велел сделать со мной Эленский? Выставить на посмешище? Труп? – без предисловий начал Рыбаков. Вид у него был воинственный. То ли из-за Галочки, то ли из-за неизвестных замыслов лондонского патрона.

Он даже закурил, чего не было, наверное, лет пять.

Немало передумавший за минувшие сутки Жордания решил не играть с Рыбаковым в загадки. Но и выкладывать всю правду не счел нужным.

– Если бы не деньги, я бы вообще вышел из игры, – задумчиво произнес он и посмотрел в окно, туда, где, скрытая другими домами, находилась резиденция Президента Украины. – Но когда я понял, что и меня разводят втемную, для себя решил: деньги можно вернуть, свое достоинство – нет. Да и ваше, кстати, тоже.

– Можно без пафосных фраз? – потребовал Рыбаков. – Мне через несколько часов улетать. И в зависимости от того, что вы мне скажете, я приму решение, как себя вести. И никакие обещания меня не остановят.

– Вы тут своими мускулами не играйте. – Жордания презрительно посмотрел на Рыбакова. – Я тоже до конца ничего не знаю. Но полагаю, что на прессконференции, которую вы в итоге провели бы в гордом одиночестве, потому что мой шеф, по замыслу Эленского, в ней не участвовал, что-то должно было произойти.

– Со мной? – переспросил Рыбаков, и губы его затряслись.

Утаивая свою роль в написанном Эленским сценарии, Жордания неожиданно для него самого попал в яблочко. Но как и что должно было произойти, он понятия не имел и гадать не желал. Поэтому ответил:

– С вами, не с вами – не знаю. Да и что гадать, если все сорвалось.

– У кого сорвалось? – подозрительно спросил Василий Петрович. – У вас?

– У него. Да успокойтесь вы, паникер. Все обошлось. Понимаете? Обошлось! Борис Платонович попросил всячески содействовать вам с отъездом. Беспокоился.

– Эти песни мне известны. А вы или темните, или вас тоже держат за попку. Но попку с деньгами. Вас устраивает?

Как только мужчины вышли из квартиры, Галочка мгновенно вскочила с постели. Не надевая нижнего белья, торопливо влезла в джинсы и свитер и бросилась в прихожую, где висел загадочный зонтик Рыбакова. Его содержимое не давало ей покоя.

«Даже если уеду к Василию Петровичу в Москву, это опять зависимость. Не от одного, так от другого», – сверлила голову одна и та же мысль.

События минувших дней настолько заинтриговали ее, что Галочка во что бы то ни стало решила написать книгу. Не только о приключении с Рыбаковым, но и о том, что уже вместили ее неполные двадцать пять лет, и особенно – последние два года.

Она придумывала заголовки, тасовала будущие главы, «поворачивала» сюжеты. Галочка вдруг почувствовала кураж репортера и несказанно обрадовалась. И сейчас ей нужны были факты. Только факты. А все остальное получит из интервью, додумает сама, украдет из газет.

Ради этой сенсационной книги (а она будет сенсационной) сейчас надо рискнуть. Пока мужчины препираются на лестничной клетке, надо вскрыть тайник и скопировать его содержимое, которое Рыбаков важно называл меморандумом.

Она схватила зонтик. Мысленно подумала – тяжелый. И закрылась в ванной, стены и пол которой были щедро отделаны черным и белым мрамором. Для конспирации Галочка включила душ и положила зонтик на крышку туалета.

«Зонтик не может не открываться. Значит, его секрет в чем-то другом, – резонно рассудила она. – Наверняка там что-то спрятано».

И стала тащить на себя ручку. Та не поддавалась. Чтобы как-то половчее осуществить свой замысел, Галочка уперла ручку в пол и почувствовала, как ствол зонта на пару миллиметров ушел вниз.

– Сейчас пойдет, – обрадовалась Галочка и прислушалась – не вернулись ли мужчины. Но в квартире по-прежнему никого не было.

Рыбаков и Жордания стояли у открытого окна и продолжали препираться.

Вдруг откуда-то из глубины квартиры донесся какой-то нарастающий гул, а потом неведомая сила сорвала с петель стальные двери, сметая все на своем пути. Мужчин чудом спасло лишь то, что они в это самое мгновение спустились на полпролета вниз, чтобы выбросить окурки в мусоропровод, и взрывная волна ушла в окно.

Через несколько дней Жордания по своим каналам узнал, что следствие констатировало взрыв газовой колонки в давно пустующей квартире. Даже он не смог выяснить всю правду. На любую информацию об этом событии наложили вето спецслужбы.

Когда Василий Петрович, наконец, добрался до Москвы, а затем предстал на публике в Лондоне, многие сочли его вид, мягко говоря, помятым. Ктото поставил диагноз – выходит из запоя. Кто-то предположил, что кандидат в российские Президенты перенапрягся с женщинами.

Вердикт на ликвидацию

Апрель – октябрь 2004 года. Ближнее Подмосковье. 23 месяца до объявления референдума

Глава 1