Заложник долга и чести

— Керти, но тогда я буду ходить босым.

Радзи-ил вертел в руках сапог и не знал, что ему делать.

— Лучше привыкать сразу, миленький, — девочка поднялась с ведра, — не забудь вынести это ведро и сполоснуть. Ну все, я побежала, — девочка выпорхнула из шатра.

Радзи-ил с сожалением отложил сапоги, брезгливо поднял ведро и вышел из шатра. На небе еще были звезды, но край неба начинал светлеть. Костры погасли и стойбище спало. Он прошел мимо равнодушно посмотревших на него часовых. Зашел в холодную воду по колено, вылил нечистоты и сполоснул ведро. Просидел он на берегу до рассвета. Первыми к реке пришли рабы, они опустошали ведра, бросали любопытные взгляды на эльфара и уходили. Пришли два паренька. Худые, в одних рваных штанах и почти черные от загара. Они оставили ведра и направились с Радзи-илу.

— Бледный, раздевайся, — приказал один из них.

Радзи-ил поднялся, но сделать ничего не успел, второй мальчик, стоявший до этого с равнодушным видом, молча и очень быстро ударил его босой ногой между ног. Не ожидавший такого от мальчишек, эльфар согнулся, ухватившись за пах рукой. В руках говорившего оказался гибкий прут от речного дерева. Он обхватил им его шею и стал душить. Второй схватил его ноги и прочно удерживал. Воздуха не хватало. Перед глазами поплыли красные шары. Радзи-ил хрипел и силился разорвать удавку. Но в конце, уже теряя сознание, он сдался. Юноша чувствовал, что его отпустили и стали раздевать. Помешать мародерству мальчишек он не мог. Он старался вдохнуть воздух и прийти в себя, с сипением втягивал его и с хрипом выдыхал. Юноша еще несколько минут лежал, а когда поднялся, то увидел, что он в одних подштанниках. Шея на месте, где его душили удавкой, болела. А вскоре заглянул хромой Башык, увидел в каком состоянии раб и насмешливо хмыкнул. Справил в реку малую нужду и прошелся по берегу, вот тогда-то он и нашел эту проклятую кучку.

До обеда Радзи-ил убирал берег, его душили слезы и жалость к самому себе. Много раз он обращался к умершим предкам, чтобы они замолвили за него слово перед Творцом. Обещал жить честно и совершить подвиги во славу Творца. Но предки оставались безразличны к его мольбам. Поднявшееся светило нещадно пекло голую спину, никогда не знавший загара снежный эльфар страдал. К физическим страданиям прибавлялись страдания душевные. Его душила обида и отчаяние, даже мальчишки смогли его ограбить. Он, учившийся сражаться с оружием и без него у лучших мастеров княжества, уступил простым рабам. При воспоминании своего позора, у него на глазах наворачивались слезы. О том, что с ним сделал хромой Башык, он старался не думать.

После обеда к нему заглянула Ларисса. Она принесла ему лепешку, кусок холодного мяса и гайрат. Женщина с улыбкой оглядела эльфара. Тот с трудом жевал жесткое мясо и запивал гайратом, глотать ему было больно.

— Тебе придется отбить свою одежду, малыш, — сказала Ларисса, — иначе тебя изведут. Но с одеждой я могу тебе помочь. Ты хочешь, чтобы я тебе помогла? — Радзи-ил вытер слезы и кивнул головой.

— Но ты должен будешь со мной спать, малыш. — Радзи-ил посмотрел, не понимая на женщину. — Но мы и так спим вместе.

— Нет, малыш, ты должен будешь стать моим любовником. Ты готов? — Снежный эльфар опустил голову и согласно кивнул. Ему было все равно. Потом посмотрел на рабыню. — Я не понимаю произнес он тихо, — зачем я тебе нужен. Здесь есть другие рабы, взрослые.

— Секрета никакого нет, малыш, ты из снежных эльфаров и твое семя исцеляет людских женщин. Они делаются моложе, здоровее и красивее. Вот, для чего ты мне нужен. А тебе нужна я. Я могу оставить тебя жить у себя, а не под повозкой Башыка. Я научу тебя, как себя вести и что делать, чтобы меньше страдать. Так что выгода есть обоим, малыш. — Она дождалась, когда он доест и потащила его в кусты.

Вечером, когда он вернулся в шатер, его ждала орочья одежда. Заштопанная рубаха из степной конопли и кожаные штаны, обрезанные по колено. Все было чистое. Рядом стояли кожаные мягкие ботинки орков с веревками и обмотки.

Многие женщины орчанки, да и молодые орки носили такую обувь. Они наматывали обмотки на ноги, надевали чуи, как на орском назывались мягкие башмаки и веревками крест на крест обвязывали икры, почти до колена. Ларисса показала ему, как наматывать обмотки, как закрепить их на ноге и обвязать веревками. Потренировавшись, он мог сам это сделать.

— Ноги всегда сухие, — поучала Лариса, — а промокнут, перевернул обмотки сухой стороной, и они опять сухие.

Затем Лариса его накормила и уложила рядом.

— Керти сегодня не придет, — сообщила женщина, она обняла юношу и прижала его к себе. — Мне повезло, что ты попался гаржику, малыш. А тебе повезло со мной, — она дунула на его ухо, что смешно двигалось, улавливая звуки и засмеялась. — Расслабься, — сказала она и начала гладить его, и, по началу стеснявшийся Радзи-ил, отдался ее воле.