Заложник любви

Все четверо вошли в дом, после изъятия и составления протокола следователь и детективы вышли за ворота.

– Зачем Свиридовой убивать мужа? – спросил Наполеонов.

– Банально! Из-за денег, – ответила Мирослава.

– Он что, отказывал ей в деньгах?

– Думаю, нет.

– Тогда в чем смысл?

– Леонтий влюбился в другую.

– И что?!

– Все дело в том, Шурочка, что Леонтий всегда женился на женщинах, в которых влюблялся.

– Откуда Лия могла узнать о его влюбленности?

– Масса возможностей.

– Например? – не отставал Наполеонов.

– Подслушала телефонный разговор или просто заподозрила мужа в намерении взять новую жену, проследила за ним. И приняла роковое для него решение.

– Но погоди! Допустим, развелись бы они, так Свиридов же всех своих жен обеспечивал!

– Это так. Но представь, что Свиридов так и продолжал бы жениться и плодить детей. В результате рано или поздно его отпрыски и их матери обнищали бы.

– Что-то ты далеко смотришь. – Наполеонов почесал свой подбородок.

– Так, по идее, у Свиридова впереди была еще половина жизни. Женись не хочу!

Наполеонов на это заявление ничего не ответил и хотел сесть в свою «Ладу Калину», но Мирослава остановила его:

– Погоди, Шура!

– Чего еще?

Не отвечая ему, Мирослава набрала номер телефона Лутковской. И услышала в ответ «Здравствуйте, Мирослава Игоревна»!

– Здравствуйте, Аграфена Тихоновна! Вы не подскажете, нет ли у Лии Артемьевны короткой беличьей шубки?

Клиентка задумалась, потом ответила:

– Была у нее такая шубка, она ее еще со своего девичества принесла, но давно не носит.

– А где она может быть сейчас?

– Кто ж ее знает, разве только на чердаке… – неуверенно проговорила Лутковская. И тяжело вздохнула.

– Что с вами? – встревожилась Мирослава.

– Совсем я плохая стала, Мирослава Игоревна, – пожаловалась женщина.

– И в чем же состоит ваше плохое состояние?

– Не помню ничего!

– Прямо-таки ничего? – усомнилась детектив.

– Не поверите! Все стала забывать. Рецепт вот на снотворное взяла у врача заранее, а куда дела его, не знаю.

– Может быть, вы попросили кого-то купить для вас по нему лекарство? – спросила Мирослава.

– Нет! То, что никого об этом не просила, я помню хорошо, а вот куда рецепт переложила да и зачем, не помню.

«Может, вы его и не перекладывали», – подумала Мирослава, а вслух сказала:

– Я думаю, что рецепт найдется.

– Дай-то бог, – вздохнула Лутвовская и отключилась.

– Ну что? – насупился Наполеонов. – Где теперь эту шубу искать?

– Где искать шубу, я пока не знаю, – призналась Мирослава. – Зато я знаю, что тебе придется найти человека, который купил в аптеке снотворное по рецепту Лутковской.

– Ты думаешь? – спросил Шура.

– Да, я думаю, – усмехнулась Мирослава.

– Это же сколько нужно людей задействовать! – Наполеонов схватился за голову. – И сколько потребуется времени!

– Я думаю, что начать нужно с аптек, что расположены вблизи дома Свиридова. Хотя тот, кто воспользовался рецептом, навряд ли был дураком. Но в то же время и ездить наобум людям не свойственно. Поэтому нужно проверить аптеки, расположенные рядом с местом жительства всех жен Свиридова. Я уверена, что женщины общались, навещали друг друга, хоть и не желают это афишировать.

– Хорошо, мы займемся этим, – на этот раз решительно проговорил Наполеонов.

– Вот только показывать в аптеке я бы посоветовала фото не только последней жены, но и всех остальных.

Шура и Морис посмотрели на нее озадаченно, но спрашивать ни о чем не стали.

* * *

Прошло несколько дней. За все это время детективы по негласному уговору не обмолвились ни словом о деле Леонтия Свиридова до тех самых пор, пока не позвонил Наполеонов и не сообщил, что экспертиза показала идентичность волокон, обнаруженных на терновнике с волокнами шерстяного шарфа Леонтия. На внутренней стороне пакета, который был изъят у Митяя – Дмитрия Савельевича Сапунова, – остались отпечатки пальцев и потожировые следы Лии Свиридовой. Иван Федорович Калинин на очной ставке опознал в Лие Артемьевне девушку, которую он подобрал на дороге и довез до города. И перчатка, оставленная ею в его машине, составила пару перчатке, выброшенной вместе с шарфом мужа. Камера одной из аптек зафиксировала входящую внутрь Свиридову, а фармацевт вспомнила ее как одну из покупательниц, приобретших снотворное по рецепту.

На вопрос Наполеонова, почему она ее запомнила, фармацевт ответила, что молодая женщина заметно нервничала, но тогда она не придала этому значения, просто она запала ей в память. Был выявлен и рецепт с отпечатками пальцев Лии Свиридовой.

Под тяжестью предъявленных улик Свиридова призналась, что она опоила мужа снотворным, вывезла его за город и утопила в проруби.

* * *

В саду с вершин деревьев, посеребренных лунным светом, медленно падал сдуваемый ночным ветром снег.

А Морису казалось, что это опадают лепестки с цветущих в мае яблонь. Ему даже захотелось открыть окно, чтобы впустить нежный аромат в комнату.

Но тут за его спиной раздался тихий голос:

– Морис, ты не спишь?

Он быстро обернулся. Нет, Мирославы не было за его спиной. Дверь была закрыта. И стояла женщина в коридоре, поэтому и голос доносился тихо.

– Нет, не сплю, – ответил он.

– Я войду?