Заложник любви

– Да, конечно. – Только тут опомнившись, он бросился открывать дверь.

Она вошла, села на его неразобранную кровать и поджала ноги.

– Что-то случилось? – спросил он.

– Да. Я уверена почти на все сто, что участие в убийстве Леонтия принимали все жены.

– Вы шутите? – спросил он.

– Нисколько. Снотворное было во всех чашках. Какую бы чашку ни взял Свиридов, он все равно бы уснул. И дотащить Леонтия до машины в одиночку Лия не могла.

– Скорее всего, – согласился Морис. – И что вы намерены делать?

– Ничего! – сердито ответила она.

– Почему? – спросил он, не скрывая интереса.

– Потому! Что толку в том, если посадят всех жен Леонтия?

– Они понесут заслуженное наказание, – ответил Морис, уверенный в своей правоте.

– Ага. А заодно это наказание понесут дети! Всех несовершеннолетних отправят в детский дом! А тень этого преступления ляжет на взрослых детей и испортит репутацию и карьеру Георгию и Ивану.

– Пожалуй, вы правы, – согласился он. И спросил: – Что же делать?

– Ничего! – отрезала она сердито. – Пусть Лия отдувается! Тем более что они, скорее всего, заранее между собой обо всем договорились.

– Выходит, у них все получилось?

– Не все! Никто не думал, что Лию обвинят в убийстве мужа.

– Да, – кивнул Морис, – они не учли, что Аграфену Тихоновну не устроит заключение полиции.

– И она обратится к нам! – закончила за него фразу Мирослава и, спрыгнув с кровати, направилась к двери.

– Спокойной ночи!

– Спокойной ночи, любимая.

Дверь за ней тихо закрылась. Он вздохнул и сел на то самое место, где только что сидела она.

Наполеонов расщедрился и разрешил Мирославе переговорить с Лией.

– Это все вы, – устало проговорила шестая жена Леонтия Свиридова, увидев детектива.

– Я, – не стала отрицать Мирослава.

– Вам стало легче? – с сарказмом спросила Лия Артемьевна.

– Я делала свою работу, – просто ответила Мирослава.

– А я свою, – вторила ей Лия.

Брови детектива взлетели вверх:

– Убийство называется работой?

– Да, – уверенно ответила женщина. – Я защитила не только своего сына от нищеты, но и всех имеющихся детей у прежних его жен.

– Только вот работу эту вы проделали не одна, – тихо проговорила Мирослава.

– Что? – испуганно спросила Лия.

– Каждая из жен приготовила Леонтию чай. Он должен был выбрать одну из чашек.

– И что? – вызывающе спросила Лия Артемьевна.

– Я уверена, что снотворное было во всех чашках. И вы не одна тащили мужа в машину. Но всю вину вы решили взять на себя в надежде, а скорее в уверенности, что остальные проявят заботу о вас и вашем ребенке. Ведь остальные жены по гроб жизни будут вам благодарны! Все они были согласны с тем, что Леонтий мог настрогать бы еще тысячу детишек.

– Вы ничего не докажете, – прошипела женщина.

– Только потому, что не собираюсь этого делать, – грустно ответила Мирослава и не прощаясь покинула помещение.

– Ну что, теперь твоя душенька довольна? – спросил ее Наполеонов.

– Не так чтобы, – ответила она, чмокнула его в щеку и уехала домой.

Мирослава оказалась права. Бывшие жены Леонтия Свиридова наняли для Лии самого дорогого и рьяного адвоката.

Наступила весна. Пришло и Восьмое марта.

На этот раз Шура Наполеонов не стал дарить подруге детства ни красные гвоздики, ни бюст Розы Люксембург.

Он принес ей охапку мимоз! Бутылку дорогого российского шампанского, заявив, что оно изготовлено по рецептам самого князя Потемкина.

– Не заливай, – усмехнулась Мирослава.

– Зуб даю! – заверил ее Шура.

Был также преподнесен шикарный торт, верх которого был перевит гирляндами из кремовых цветов.

Правда, почти весь торт Наполеонов съел сам.

Детективов же он порадовал песней холостяка, отпраздновавшего женский праздник без дамы сердца.

Исповедь бедолаги, отметившего 8 Марта без дамы:

Праздник я встречал без дамы:Без жены, сестры и мамы.Взял бутылку без изъяна,Мирно выпил в тишине…– Кто сидит на дне стакана

И подмигивает мне?Почему такой зеленый?Почему три головы?!И где белочка-гулена?Отвечайте, кто же вы?– Че орешь? Не видишь, змей мы,Белку подавай ему!Уж наклюкался скорей бы.Клонит самого ко сну.Пасти три раскрылись разом!Мир вокруг накрылся тазом!. . . . . . . .После этого всегоБуду пить я молоко!