Замечательные чудаки и оригиналы

Во время одной схватки с турками был взят в плен необыкновенной силы турок, который содержался потом при нашей армии, хвастался своей силой и вызывал русских на единоборство. Многие отваживались с ним биться, но никто не мог его одолеть. Иных он даже изувечил и некоторое время единоборство с ним было запрещено. Вдруг узнает о турке командир того полка, где служил богатырь Д-в. Послали за ним; он находился в главной квартире, оттуда, где содержался турок, в нескольких верстах. Д-в чрезвычайно обрадовался случаю показать свою силу и немедленно отправился в путь с тем провожатым, которого за ним послали. На дороге им случилось брести водою целых восемь верст. По приходе Д-ва ввели в подземный зал, весь увешанный коврами с турецкими диванами по стенам. На полу были тоже ковры. Собрались зрители, состоявшие из главных начальников войск, и был приведен турок. Д-в признавался, что турок ему показался очень страшным. Он был необыкновенно огромен и широк. Но Д-в, никем еще не побежденный, надеялся на себя крепко и стал читать суворовскую молитву, которую он читал во всех случаях жизни и которой, как он говорил, научил их сам батюшка Суворов. Бойцам велели раздеться донага и потом подали им два богатых турецких платка, которые они тут же повязали каждый сам себе на шею. Потом, взяв друг друга левой рукой за платок под горлом, стали ходить. Д-в был предуведомлен, что турок бьется обыкновенно головой в грудь, и потому, заметив, что платок у него повязан на шее свободно (чтобы при ударе головой было свободнее рвануться вперед), остановился и потребовал, чтобы платок у турка перевязали снова несколько туже. Платок перевязали, и они, схватившись снова, начали ходить. Турок много раз покушался ударить Д-ва в грудь, но никак не мог сломить его руку. Бой продолжался долго, самым ожесточенным образом. Наконец турок был побежден.

Вскоре после этого подвига, при первой схватке с неприятелем, Д-в был произведен в корнеты и потом вышел в отставку.

Он жил то у одного, то у другого знакомого, а летом и просто где-нибудь в поле или в лесу. Он обладал еще одной странной способностью – он умел укрощать всякую злую и неизвестную ему собаку и не было примера, чтобы его собаки кусали. Когда его спрашивали, как он это делает, он обыкновенно отвечал: «Я, батюшка, суворовскую молитву читаю!»

К таким же феноменальным силачам принадлежал Ал. Ст. К-ин, орловский дворянин; росту он был два аршина и 13 вершков, толщины необъятной – он служил тоже при Екатерине II в кавалергардах и затем в Гатчине у Павла Петровича – сила у него была колоссальная, он крестился пятипудовыми гирями, поднимал одной рукою двенадцать пудов, играл в мячики пятипудовыми гирями, разрывал канат в два дюйма толщины, сгибал и разгибал широкую железную полосу, поднимал более 20 пудов.

При вступлении императора Павла I на престол – государь лично знавший и любивший его, спросил, куда он хочет быть назначен. К-ин отвечал, что он по тяжести своей в кавалерии служить не способен, потому что никакая лошадь его не выдержит, а в пехоте потому, что не может ходить в строю, и потому просил у царя службы гражданской на родине. Император приказал его произвести в коллежские асессоры с назначением в Орел городничим. Предание гласит; что он имел право писать государю лично, и даже получал ответы.

К-н, служа городничим, на всех наводил такой страх, что им пугали матери детей, и продавцы на базаре бегали от возов, только бы не попадаться богатырю-городничему, в гневе бывшему неумолимым, зная, что его проделки всегда сходили ему с рук.

В досаде он поднимал купцов за бороды выше своей головы и перебрасывал через забор; лошадь убивал кулаком с одного раза.

Одного мещанина, в чем-то провинившегося, городничий не хотел ударить рукою, а толкнул пальцем в бок и переломил ему ребро. Он раз остановил за рога бешеного быка и держал его до тех пор, пока подоспевшие люди не спутали его ног. Сила этого городничего была чисто сказочная.

В двадцатых годах в Петербурге, в числе проказников был некто Ч-ев. Он был предводителем тогдашних балетоманов, который неоднократно делал репетицию аплодисментов и вызовов и отряжал в раек наемных хлопальщиков, где по установленному знаку они должны были вызывать дружно. Но нередко по поводу таких вызовов происходили и ошибки. Раз в каком-то балете, пред появлением одной из балерин, показалась на сцену незначительная танцовщица. Ч-ев в эту самую минуту, по рассеянности, выдернул платок из кармана, хлопальщики приняли это за сигнал и такой произвели оглушительный прием, что бедная танцовщица смущена была до крайности и в недоумении скрылась за кулисы.