Замерзшие поля

— Просто пилюля. Я принимаю их, когда нервничаю. Мне от них лучше. Когда не могу уснуть, принимаю две.

— И тогда спите?

— Как младенец.

Возникла пауза. Затем брат спросил:

— И они так действуют на кого угодно?

Незнакомец рассмеялся.

— Конечно, — ответил он. — Некоторым нужно три, а другим и одной хватает.

— И как долго от них спят?

— Всю ночь.

— Если бы вас потрогали, вы бы проснулись?

— Да, а что?

— А если принять пять или шесть?

—  Oh, l`a, l`a!Тогда по мне можно ездить на лошади, я бы не заметил. Это слишком много.

На этот раз молчание было долгим, Али слышал только шум дождя со всех сторон. Вода, текшая сквозь крышу, проделала канавку в земле к черному ходу. Время от времени с холмов на севере слышался далекий рокот грома. Ветерок, поддувавший под дверь, был холоден и пах землей.

В конце концов, брат сказал:

— Темнеет.

— Вероятно, вы хотите закрыться.

—  Oh, ne t'en fais pas! [42]

— сердечно произнес брат. — Оставайтесь, пока дождь не пройдет.

Незнакомец рассмеялся.

— Очень любезно с вашей стороны, но, боюсь, я в любом случае вымокну, потому что дождь, похоже, не кончится.

— Нет, нет! — вскричал брат, с легкой тревогой в голосе. — Погодите несколько минут. Скоро перестанет. Кроме того, мне нравится с вами разговаривать. Вы не похожи на француза.

Человек вновь рассмеялся, судя по всему — довольно и польщенно.

Затем Али услышал, как брат робко говорит:

— Те пилюли. Где бы мне купить пузырек?

— Их дал мне мой врач в Бельгии, но наверняка местный доктор вам пропишет.

— Нет, — без надежды откликнулся брат.

— Зачем они вам? Не похоже, что вам плохо спится.

Брат подсел на корточках к незнакомцу.

— Дело не в этом, — почти прошептал он.

Али пристально смотрел сквозь тростник, стараясь следить за движениями губ брата.

—  C'est ипе fill'e. [43]Я даю ей все. А она всегда говорит нет. Я подумал, если бы всего лишь раз я…

Человек прервал его:

— Подсыпьте ей, и она уже ничего не скажет. — Он злобно хмыкнул. — Вот. Давайте руку.

Неразборчиво благодаря, брат поднялся на ноги — вероятно, достать коробочку или конверт для пилюль.

Али быстро выскользнул под ливень, пробежал к дому, сменил рубашку, мокрую расстелил на подушках и зажег лампу. Затем сел читать — а это давалось нелегко — газету, оставленную вчера посетителем. Спустя несколько минут вошел брат — с довольным и чуть загадочным видом.

Дождь лил почти всю ночь. Однако на рассвете, когда они проснулись, небо очистилось. Брат торопливо выпил кофе и ушел, сказав, что вернется к полудню.

За утро в кафе появились две пары, но, поскольку они заказали просто пиво, мальчику не пришлось разводить огонь.

Брат вернулся чуть позже двенадцати. Когда он входил, Али посмотрел на его лицо и сказал себе: «Что-то случилось». Но притворился, что ничего не заметил, и, поздоровавшись, беззаботно отвернулся. Что бы ни произошло, ясно, что брат все равно ничего не скажет.

День выдался на редкость славный. Посетителей набралось изрядно, как бывает обычно, когда погода стоит ясная, а вид хороший. Лицо брата не изменилось. Он выносит подносы со стаканами чая к столам, словно человек, бродящий во сне, и старался не смотреть в глаза посетителям. Всякий раз, когда кто-то приезжал и выходил из-под арки на террасу, брат, казалось, готов удрать и спрыгнуть с парапета. Один раз Али заметил, как он курит: рука брата дрожала так сильно, что он едва мог поднести сигарету к губам, и Али быстро отвернулся, чтобы тот не заметил, как он смотрит.

Когда стих вечерний призыв на молитву и последний экипаж прогромыхал по дороге, мальчик затащил внутрь столы и стулья и подмел террасу. Али стоял в дверях. Брат сидел на парапете, глядя вниз на оливы в меркнущем свете, а город внизу все глубже погружался в бездну тени между холмами. По дороге проехал автомобиль, остановился. Али увидел, как дернулась голова брата. Хлопнули обе дверцы машины. Брат поднялся, сделал два нерешительных шага и вновь сел.

Али попятился обратно в комнату, подальше от двери. Было еще не слишком темно, и он видел, что два человека, идущих по террасе, — полицейские. Не влезая в бабуши, он босиком пробежал через внутреннюю комнату кафе и дворик к дому. Часто дыша, прилег на матрас. Мальчик был на кухне, готовил ужин.

Али долго лежал, ни о чем не думая, глядя на свисавшую с потолка паутину, которая медленно качалась на сквозняке. Так долго, казалось ему, что два человека наверняка ушли, а он не услышал. Он на цыпочках подошел к двери. Мальчик по-прежнему был на кухне. Али вышел наружу. Повсюду стрекотали сверчки, лунный свет казался голубым. На террасе он услышал голоса. Беззвучно прокрался в заднюю комнату кафе и лег на циновку.

Полицейские смеялись над его братом, но как-то недобро. Голоса их были резкими, и смеялись они слишком громко.

— Бельгиец, не меньше! — кричал один с наигранным удивлением. — Упал с неба вроде ангела, bien s^ur, [44]с вероналом в одной руке. Но его никто не видел. Только ты.

Али затаил дыхание, вскочил. Затем очень медленно лег обратно, едва дыша, прислушался.