Замерзшие поля

Пока миссис Каллендер сидела в движущейся машине, гнев ее кипел. Но когда Педро остановился незнамо где, показал на дорогу, усыпанную впереди крупным булыжником, и заметил, что к деревне им придется идти пешком, раздражение из-за этого неожиданного препятствия как-то ее утихомирило. Уже довольно-таки стемнело, и слабый луч фонарика Педро неуверенно дрожал. Здесь ветер дул прямо с Атлантики; он был яростен и влажен.

Дорога вела вверх, петляя меж огромных валунов. С каждой минутой море ревело все громче. Раньше она здесь не бывала; одна мысль об этой нелепой деревушке, примостившейся на скалах над самым океаном, приводила ее в ужас. Они встретили спускавшегося бербера, и в жалком мерцании фонарика миссис Каллендер разглядела его — коренастого, смуглого, с пастушьим посохом.

— Msalkheir, — проходя, поздоровался он.

Он скрылся в темноте внизу, не успели они спросить, далеко ли деревня. Как вдруг вышли на хижину. Внутри мигал свет, слышалось блеянье коз и овец. Чуть поодаль Педро заметил джип. Миссис Каллендер поймала себя на мысли: «Как же он забирается сюда на машине?» — но быстро вспомнила о серьезности своего визита.

— Preg'unteles, [58]— прошептала она Педро, показав на группу темных фигур справа. Скотным двором смердело невыносимо. Педро отошел от нее к людям, а она бросила взгляд наверх и увидела небо — однородно черное. Ни единая звезда не пробивалась сквозь неохватный полог туч. Да, вдалеке над невидимым морем, показалось ей, одна сияет, но это может быть и корабль. Накидку она взять забыла и теперь дрожала.

Дом стоял впереди, во главе деревни. Сквозь открытую дверь миссис Каллендер различала фонарь — самый яркий огонь вокруг. Когда они с Педро подходили к дому, во тьме незаметно исчезли несколько собак. Педро позвал:

— Сеньор! — и появился мистер Ван-Сиклен.

— Боже правый! — воскликнул он, увидев их на пороге. — Что вы здесь делаете?

Миссис Каллендер, оттолкнув его, прошла в комнатушку. Там стояли стул и заваленный бумагами стол, а в углу на полу лежал матрас. И повсюду — огромные марокканские корзины, наполненные кусками камней. Свет резал ей глаза.

— Где моя дочь? — спросила она, проходя к двери в смежную комнату и заглядывая внутрь.

— Что?

Она посмотрела на археолога; впервые за все время их знакомства он казался по-настоящему встревоженным, даже испуганным.

— Шарлотта. Где она?

Лицо его не изменилось. Похоже, вопрос его даже не коснулся.

— Понятия не имею. Я высадил ее сегодня рано утром на Бульваре у французского консульства.

Миссис Каллендер помедлила, не вполне уверенная, что он говорит правду. Поэтому археолог взял бразды в свои руки:

— Уместнее было бы спросить, где мсье Ройе. Вы егочасом не видели? Должен сказать вам, что я волнуюсь.

— Мсье Ройе? Ну разумеется, нет! Разве он не с вами?

Археолог беспомощно пожал плечами.

— Боюсь, что нет. Я вообще не знаю, что происходит. Но мне это не нравится.

Миссис Каллендер села боком на жесткий стул. На какую-то секунду ей почудилось, будто море гораздо ближе, чем следует.

— Он вышел пройтись вчера сразу после ужина. Там били какие-то барабаны.

Она поднесла руку к голове. Как часто бывает в моменты огромной усталости, она чувствовала, что исход этой сцены знала заранее, и хотя сама присутствовала в ней, сцена все равно будет продолжаться и завершится без ее участия. Мистер Ван-Сиклен залезет в карман брюк, вытащит пачку сигарет, вытряхнет одну, подожжет ее и подержит немного спичку, прежде чем задуть, — что он и проделал лишь через долю секунды после того, как она поняла, что он так поступит. И умолкать не будет:

— …но я даже не знаю, что, черт побери, делать. Хуже всего то, что все туземцы твердят, что никогда его не видели. Они не знают, что такой человек вообще существует. А я вот уверен, что они врут. Слишком единодушно. Думаю, он вообще не возвращался. Одеяла на его матрасе вон там… — он показал на смежную комнату, — …остались нетронутыми. Я заметил только сегодня утром, когда приехал из города. Я думал, он еще спит.

Она ничего не ответила, поскольку чувствовала, что уже слишком его опережает. В этот миг реальность убогой комнатки и ветра снаружи потускнели. Гораздо отчетливее стали произнесенная фраза, жуткий образ, но миссис Каллендер не могла припомнить ни фразы, ни образа, который та вызвала, — только краткий ужас, охвативший ее в тот миг.

Она поднималась, шла к двери.

— Мне что-то нездоровится. — Чтобы сказать это, потребовались чудовищные усилия.

Снаружи морской ветер ударил ее в лицо. Она несколько раз глубоко вдохнула. Из дверей донесся голос мистера Ван-Сиклена — заботливый:

— С вами все в порядке?

— Да, — ответила она.

— Вы там осторожнее. Рядом с вами по краю утеса натянута колючая проволока.

Все сошлось. Все сказано. Осталось лишь одно — дышать глубже, стоя лицом к морю. Разумеется. С проволочной петлей на шее. За скалой. Через минуту или две она вошла в дом.

— Лучше?