Заметки русской мамы британской чемпионки

Если сто раз на дню тебя называют чемпионкой, какие варианты?

Дочь вдохновляла его на занятия спортом; он же был ей примером в чтении и спасателем от моих претензий и придирок (в то время я ведь искренне верила, что знаю все намного лучше и помогаю ей «совершенствоваться»; происходило это жестко, хотя все же, надеюсь, не жестоко). Со стороны отца это была не только вера и всепоглощающая любовь с самого первого дня, но и гордость, восхищение, открытая поддержка во всем и всегда. Финансовая, конечно, тоже. Те, кто в теме детского спорта, особенно художественной гимнастики, знают, о чем я: купальники, предметы, персональные тренировки, соревнования, сборы, потом поездки в другие страны… И так – долгих двенадцать лет.

Биологическому папе Стефани, англичанину, я тоже искренне признательна и благодарна. Он подарил мне удивительную, самую лучшую в мире дочь. Благодарна и за то, что, когда Стефани исполнилось полгода, ушел, расписавшись в своей материальной неготовности нас поддерживать (хотя в то время я очень переживала по этому поводу, поскольку была уверена, что если уж не мужем, то отцом Эндрю был бы замечательным). Когда дочке исполнилось восемь, в Великобритании ввели закон, позволяющий детям, имеющим хотя бы одного из родителей – гражданина этой страны, получить британский паспорт. Конечно, мы этим воспользовались, и Стефани в девять лет стала полноправной гражданкой Великобритании, что очень пригодилось, когда в нашей семье «поселилась» гимнастика.

Огромную роль в воспитании Стефани сыграл и дедушка, мой папа. Ему было уже шестьдесят четыре, когда появилась его первая внучка. Почти с первых же дней он стал мне помогать. Моя мама умерла очень давно, мне тогда было всего семнадцать. Когда Стефани исполнилось шесть месяцев и я вышла на работу, мой папа переехал к нам. Его помощь в самый трудный для меня период переоценить невозможно. Любил он нас безмерно. Стефани осознанно считает его вторым, а может, даже первым отцом. В последние годы его жизни мы с ней, похоже, слились в единый для него образ… Его любимое выражение: «Взялся за гуж – не говори, что не дюж». Он часто мне его повторял. Думаю, Стефани с первых дней жизни тоже слышала эту пословицу. Так же, как меня, он катал ее сначала в коляске, потом на санках, учил кататься на коньках и на велосипеде, показывал буквы, а как только она начала сама ходить – считал вслух ступеньки в подъезде.

Дочке разрешалось все. Я сейчас говорю о ее желании постоянно кувыркаться и носиться, куда угодно залезать и все время совершать опасные, с моей точки зрения, действия. Это был мой осознанный выбор – не запрещать ей то, что таит угрозу падений и травм.

В моем раннем детстве родители, оберегая меня от потенциальных опасностей, рассказывали, как жесток и ужасен мир вокруг. Я им верила, но когда стала читать не только сказки, то открыла прекрасные стороны мира. На мои попытки возражать слышала в ответ, что в книгах одно, а в жизни совсем другое.

Но с внучкой мой папа понял и поддержал мою установку на максимальное позволение и даже поощрение физической активности почти с рождения. При этом страх потерять ее у отца был настолько сильным, что он постоянно пытался предостеречь меня и уберечь любимую внученьку от возможных похищений. Хоть я и останавливала его иногда, но сама в Москве не отпускала ее одну никуда и никогда лет до восемнадцати, отмахиваясь от подруг-мамаш из гимнастики, говоривших, что слишком над ней трясусь. Тем не менее уже лет с двенадцати-тринадцати она часто одна летала в Англию и другие страны, жила там в чужих семьях, иногда даже ночевала в отелях около аэропортов.

Теперь знаю наверняка: все, что ни делается, – к лучшему, даже если сразу так не кажется.

Эрнест Хемингуэй сказал: «Раз уж начал – побеждай». Полная аналогия с любимой пословицей моего папы: «Взялся за гуж – не говори, что не дюж».

Глава 2. Первые годы в гимнастике. Первые сборы. Первые соревнования

Господи, я прошу не о чудесах и не о миражах, а о силе каждого дня… Научи меня искусству маленьких шагов.

Антуан де Сент-Экзюпери. «Молитва»

До десяти лет у Стефани было обычное, благополучное во всех отношениях детство. Она научилась плавать, кататься на велосипеде, коньках, роликах, горных лыжах. В течение двух лет в начальной школе, до появления ежедневных тренировок, она занималась по классу фортепиано, и мы обе думаем, что это было хорошо и для гимнастики тоже. (Конечно, здорово, что все эти навыки приобретались в детстве. И развитие у Стефани, по моему представлению, было всесторонним и гармоничным.)

Но все в один миг стало второстепенным. Ноги стали нужны в целости и сохранности именно для гимнастики. На музыкальную школу времени просто не оставалось.