Замкнутый круг

Еще в детстве мамины подруги подходили ко мне, больно трепали за щеку и говорили: «Какой милый! Разобьет всем девкам сердца!». В школе у меня было много поклонниц, и я не пренебрегал их вниманием. Не знаю, разбивал ли я кому-то сердца, но вот мое уж точно было непоправимо разбито. До сих пор девушки охотно обращают на меня внимание, но ответить им взаимностью дольше, чем на одну ночь, не могу.

– Не десять! Были у меня девушки, и какой в них толк? Почему мы вообще обсуждаем мою половую жизнь?

– Ты это начал.

– Я рассуждал о Плешецкой и ее любовнике!

– Но был бы не против ее… – забывшись, Макс хитро улыбнулся, но уловив смех Миши, не закончил фразу.

– Еще раз повторю – мне не интересно. Лучше расскажи, что удалось раздобыть на этого Арса?

– Аа-аа! Между прочим, много чего, за что ты будешь целовать мне руки!

– Надеюсь ты их помоешь после Мишиного ужина!

– Очень смешно! – он бросил обеспокоенный взгляд на сына, но быстро успокоился. – В общем, слушай: зовут его Терентьев Арсений Дмитриевич, тридцать восемь лет, успешный бухгалтер, я бы сказал один из лучших в нашем городе. Репутация у него безупречная, с руками отрывают. Занимается частной практикой уже двадцать лет, опыта будь здоров. Женат десять лет, трое детей – семь, четыре и два года. С последним ребенком интересная история, рассказать?

– Шутишь? Говори все, что знаешь.

– Тут самый сок! До его рождения они с женой пытались развестись. Информация закрытая, знаем только мы с тобой и Ленинский районный суд. Короче, жена устала от его… внимание… барабанная дробь…

– Я тебе сейчас тресну! Говори!

– … измен! Пара-ба-бам! Подали на развод, уже начали делить детей и имущество, как вдруг суд сворачивается, и все кончается примирением сторон.

– По причине?

– Да жена его оказалась беременна третьим и поняла, что на одни алименты не проживет. Сама нигде не работает, шьет одежду на заказ, но денег с этого много не заработаешь, а еще троих детей воспитывать… Короче, мелкий семью спас, а папаша их все не уймется, видимо.

– Где ты нашел этот алмаз? – восхищенно спросил я.

– Есть у меня одна красоточка, – Макс снова прикрыл Мишке уши. – Грудь больше головы, задница… в целом, есть за что подержаться! Давно уже с ней знаком, периодически встречаемся. А самое главное – отходчивая!

– Ладно-ладно! Мы отошли от темы.

– Не сильно-то и отошли. Потому что мало того, что она работает в этом суде, так еще ей посчастливилось сидеть на самом слушании Терентьева!

– Секретарем?

– Бинго!

Слова Макса потекли по моим венам опьяняющим теплом. Я готов был броситься ему на шею и расцеловать!

– Ты видел дело?

– Пришлось ради этого не хило так потрудиться! Три раза.

– Избавь меня от этого, умоляю. Скажи, что ты снял копии!

Макс лукаво поиграл бровями, растянув интригу до последнего, а затем медленно утвердительно кивнул.

– Ты просто… ты… – вырывалось у меня. – Макс, ты самый лучший человек в этом мире!

– Да ладно! – улыбался он и кивал, воображая аплодисменты. – Можно просто господин Бог, этого будет достаточно.

Ловелас со стажем! Как это к месту! Как это приятно! Тогда у меня не оставалось сомнений – дело практически раскрыто. Дам им немного времени и сделаю качественные снимки, чтобы у Плешецкого не было ни единого вопроса!

Но шло время, дни за днями – пролетела неделя. Из развлечений у Плешецкой были второсортные фильмы, которые она любила пересматривать чуть ли ни каждый день. Часто она ходила в кафе, созванивалась с людьми, но все разговоры были деловые. Так, я узнал, что ей пришлось уволить рабочих, после которых краска на стенах посыпалась точно песок, а ее Арс Терентьев все еще не нашел замену. Плешецкая переживала – до открытия ровно месяц, а стены голые. Меню уже готово, персонал практически собран, надо начинать расставлять мебель и наводить красоту, но все шло не по плану. Иногда я ловил себя на жалости к этой юной девушке, но затем вспоминал зачем просиживаю пятую точку, и все становилось на свои места.

В понедельник утром Плешецкая шла, смакуя наступающее лето – сладкий запах цветения яблони, скошенная трава, белые одуванчики, лысеющие на ветру. А я наблюдал за ее прямой осанкой и острым носом в профиле и думал, почему красивые женщины всегда оказываются суками? Плешецкая не носила вульгарный маникюр, ее лица не коснулся шприц косметолога, одежда дорогая, но сдержанная. Редко я встречал женщин, которые имея неисчерпаемый запас денег не тратили бы их на ботокс или прочую чушь.

Она зашла в аптеку, а после свернула с главной улицы во двор с бедными серо-коричневыми пятиэтажками, убитыми детскими площадками и подъездами, не внушающими доверия.

Плешецкая села на скамейку около одного из подъездов, обняв старушку, поджидавшую ее. Руки пожилой женщины похлопали Плешецкую по спине, и я заметил какие у нее были кривые и опухшие пальцы. Сама она крохотная – подуй ветер и старушку тут же снесет. Возле скамейки стояла трость.

Я сел чуть поодаль, скрывшись за кустами сирени.

– Как ты? – спросила Плешецкая.

Голос старушки я слышал отрывками, таким он был тихим и неровным.

Плешецкая протянула женщине пакет из аптеки: