Замкнутый круг (СИ)

- Ты все равно меня выслушаешь, даже если мне придется тебя привязать и заткнуть рот.

- Ненавижу, тварь! - ору, пока он ладонью не закрывает мне рот, второй рукой сжимая мои обе руки за запястья за спиной. Прижавшись ко мне, трется каким-то животным движением о мой висок, что-то стонет, не разобрать, и пока я пытаюсь вырваться, просит не говорить так никогда.

- Не надо, родной, ты так не считаешь по-настоящему. Иначе не пришел бы сюда, - его скулеж хуже пытки, лучше бы он орал, бил меня, но только не так, по живому. - Перестань… Лесь, перестань! Я сделаю тебе больно.

- А сейчас мне не больно? - ору ему в лицо, стоит только оказаться на свободе. Запнувшись обо что-то, падаю взад себя, благо на диван, но не рассчитав траектории, слетаю с него на ковер.

- А мне?! - орет в ответ, разводя руки в стороны. Грудь от частого дыхания ходуном ходит, рукава темной водолазки безжалостно закатаны, открывают напряженные руки, лицо покраснело от гнева, так же как и воспаленные от усталости глаза. - Мне не больно? Ты же ни хрена не знаешь, и так по живому лупишь! Можешь хоть раз закрыть ебальник и выслушать меня?!

- Я тебя видеть не хочу, не то что слышать, - подскочив на ноги, кидаюсь к двери. Вадим, зарычав что-то типа: “пиздец тебе”, кидается следом, перехватив меня, заваливает на пол, завязывается борьба, после которой оказываюсь уткнутым мордой в пол с заломленными за спиной руками и кровоточащей раной на губе. Сильный, сука. Как назло, вспоминаю, как эти же руки могут дарить ласку, дергаюсь сильнее, но, застонав от боли в плече, затыкаюсь.

- Да послушай ты меня! - бьет меня грудью об пол, и, расцепив руки, отпускает мои, продолжая сидеть на моей пояснице. Сипло дышу, дыхалку напрочь сбило.

- Лучше ты меня, - хриплю, не в силах восстановить голос.

- Если ты меня сейчас еще раз на хуй пошлешь, я выкину тебя из окна.

- Сядешь, - предупреждаю серьезно и начинаю ржать: истерично, до всхлипов и боли под ребрами, хотя боль, скорее всего, не от смеха.

- Дай мне пару минут, - просит, сползая с меня и садясь рядом.

- Хочешь привести себя в порядок? - скептически изгибаю бровь, и тут же морщусь от ранки в губе. Металлический привкус остался на языке, тошнит.

- Нет. Я хочу, чтобы ты меня выслушал.

- Сходи к психологу, он выслушает…

- Я тебя ударю.

- Давай, добей. Ты же любишь исподтишка действовать.

- Хватит! - рявкает так, что вздрагиваю, и он видит это. - Леся, родной, ну пожалуйста, дай мне, блядь, объяснить, - просит и одновременно злится - взрывоопасный коктейль.

- Думаешь, это что-то изменит? - осторожно сажусь, отпинывая его ногой, обрезая попытку помочь мне - еще не хватало его помощи, спасибо, мне ее еще лет десять расхлебывать, надеюсь, общего режима.

- Думаю, да. Ты только рот закрой и потерпи, ладно? - отрицательно качаю головой, он опускает голову вниз, выдыхает совсем утробно и вновь поднимает на меня взгляд. - Что мне, на колени встать, чтобы ты меня выслушал?

- Давай, - соглашаюсь раньше, чем успеваю подумать.

И зря. Вадим, не меняясь в лице, встает на колени, покорно опустив руки вниз, и, все так же потеряно глядя, ближе подползает ко мне. А мне вскочить хочется и за шкварник его поднять, потому что не ломаются такие люди, потому что характер не тот, и больно ему физически вот так вот унижаться передо мной. А я сижу, к месту примороженный, и пошевелиться не могу.

Он останавливается прямо между моими разведенными коленями, в десятке сантиметров от моего лица и, опустившись задницей на щиколотки, устало смотрит, понижая голос до шепота, будто боится, что услышит кто.

- Неужели ты думаешь, что если бы я хотел вас сдать, то таскался бы все это время с вами? Лесь, - протягивает ладони к моему лицу, убирая пряди челки с глаз, хотя и не мешала она мне, но этот контакт был ему нужен, необходим, судя по тому, как дрожат его руки. Отворачиваюсь, разрывая прикосновение.

- А как я должен думать, Вадим? - я почти спокоен, всю агрессию как ветром сдуло. Под ребрами шевельнулась надежда, она причиняет боль, но само ее присутствие помогает дышать легче.

- Ты должен доверять мне.

- С чего?

- А я мало для тебя сделал?

- Видимо, недостаточно, раз я за решеткой.

- Ты там только потому, что я не успел помочь.

- О чем ты? - берет в плен мои запястья, сжимая их своими горячими руками, опасается, что начну орать, кидаться на него. Да не начну уже, нет больше сил. Хочу в тепло, закрыть глаза и услышать тишину. Хочу теплые руки у себя на спине и чужое дыхание в шею, и не важно, кто это будет, он или посторонний человек с улицы - мне нужна защита, сам не справляюсь. Вот что я всегда искал в людях - защиту, защиту от одиночества, и никак не мог ее найти.

- Когда мы сожгли и закопали машину…

- Мы? Это же Денис её сжег, - подается вперед, крепче сжимая мои руки, трется лбом о мой лоб, накрепко зажмурившись, и почти молит: “заткнись, сука…” И я молчу, повинуясь инстинкту самосохранения.