Замок Эйвери

- Зато я супружник твой, мать твою!

- Пока да, я ещё не успел подать на раз…

- И не успеешь. Старик Дамблдор что говорил, когда ты евойный дух вызывал? Помнишь, аль нет?

- Он ошибся, сказав, что мы - пара, - говорю я с искренним сожалением, - о, Рем, мой Рем, опусти пистолет, ведь всё равно не попадёшь.

- Да что ты с этим извергом церемонишься, Сев?! Где твоё могущество?

- Пойми меня, Блейз, ну не могу я против него, такого жалкого…

- Stupefy! - выкрикивает, обозлённый моим бездействием, Блейз, но промахивается в темноте.

Я понимаю его ненависть, но с собой ничего не могу поделать.

Вдруг Ремус стреляет в нашу сторону, и я с ужасом, от которого волосы у корней дыбом встают, слышу, как пуля просвистывает в, самое большее, двух дюймах от моего виска. Шалости кончились.

Тогда я произношу уверенно, взмахнув потоком магии стихии Воздуха в сторону стоящего совсем близко Рема и произношу повелительно, как требует того заклинание:

- Imperio!

Ремус Джеральд Люпин, приставь пистолет к глазу! - я знаю, как показывает маггловская статистика случаев суицидов с применением короткоствольного оружия, такой метод самоубийства - стопроцентный, - Стреляй!

А сам кричу: «Рем, мой Рем!» и вижу, как он стреляет себе в голову, падая к моим ногам.

Глава 37.

Блейз опускает волшебную палочку и собирается уже уходить, когда я зову его, боясь потерять навсегда:

- Блейз, возлюбленный, прости меня за моё бездействие и… за действие тоже, я про-шу те-бя - не у-хо-ди! Ну хотя бы ради результата эксперимента, последнего или нет, моего эксперимента, вот сейчас и увидим.

Он оборачивается с удивлением и говорит:

- Я д-думал - ты идёшь за мной. Пошли - осталось немного, и мы сможем аппарировать.

- Ты не винишь меня в… жестокости? Ты - светлый агнец?

- Я, напротив, рад, что ты выбрал меня… Или мне так показалось?

- Нет, что ты, Блейз, к тому же… сквиб мёртв, и я - причина его смерти, ты же видел. Просто сейчас решится, осталась ли во мне тинктура, коей я связал себя с этой… этим… ну, в общем, Люпином. Если осталось немного - погрущу, если нет - не замечу, если же осталось и предовольно - то…

Я не успеваю договорить, как изо рта начинает идти густая, чёрная в окружающей темноте кровь. Осталась. Мы - пара. Но я всё равно выбрал бы Блейза, случись ему умереть вместе со мной, вот только не хочу я его смерти. С… тем меня связывают лишь воспо… О, боги! Больно… с Блейзом - неизведанная ранее Люб… - я задыхаюсь от крови, как же её много! И это после такой кровопотери… напор стихает и вот:

- Бле-э-йз-з, - шиплю я кровавой пеной с его вкусом - вкусом дамасского клинка, только сейчас, умирая, я смог сполна насладиться этим послевкусием, которое полюбил, будучи дитятей, но как же это больно!

Я подхвачен возлюбленным на руки, но он слышит меня, склоняется и терпеливо говорит:

- Я сейчас, уже иду, но ты - вперёд. «Нет, это не книга, Камерадо, тронь её и тронешь человека», помнишь? Мы ещё будем вместе в Посмертии, «ходя рука об руку, чтобы не потеряться среди сонма духов», а это помнишь? Не отвечай, не надо - я знаю, что ты ещё помнишь, хотя тебе и больно сейчас неимоверно. Но кого ты выберешь там - волка или меня? Ответь, п-прошу.

- Те…

Я с удивлением и без боли, только с ужасом, смотрю себе под ноги и вижу искорёженную, страшную голову Рема с вытекшим глазом и ласково говорю ему так, что слышно только мне:

- А глаза у тебя были прекрасные, изжелта-карие, волчьи.

Я вижу четверть восходящего, кровавого, как солнце в агонии, диска Луны, она просвечивает сквозь меня, а ноги не отбрасывают тени, меня влечёт куда-то, но я успеваю услышать голос Блейза, произносящего с неимоверной усталостью:

- Спасибо, граф. Avada kedavra…

Кого убивает Блейз? Зачем? Ведь таким голосом произносить это заклинание не стоит - не сработает, но я уже знаю, помню, что услышу звук падающего тела.

Заключение.

Профессорами Высшей Нумерологии и Продвинутого Зельеварения в наступившем учебном году стали мистер Суилч и мистер Лонгботтом, до этого преподававшие студентам Нумерологию и Зельеварение, при этом их нагрузка, равно, как и жалованье, значительно выросли. К следующему учебному году Директрисе и её заместительнице профессору Астрономии удалось подобрать преподавателей, но не столь блестящих, на вновь освободившиеся вакансии, так как вышеупомянутые господа профессора весь год докучали начальству о перегрузках учебного плана.