Замок из стекла

Многие из одноклассников жили поблизости от нас в районе города под названием Трэкс, и после уроков мы часто вместе играли. Мы играли в «красный-желтый-зеленый», в классики, футбол и несколько других игр без названий, во время которых надо было быстро бегать, не отставая от остальных, и если упадешь, не плакать. Все семьи в нашем районе были бедными. Дети из этих семей, черные от загара и немытые, носили выцветшие майки и шорты, дырявые кеды или вообще гуляли без обуви.

Здесь было важно то, что ты быстро бегаешь и что твой папа не слабак. Мой папа не только не был слабаком, он часто выходил играть с детьми, бегал с нами, подбрасывал нас в воздух и боролся с нами так, что никому из детей не было больно. Детишки стучали нам в дверь и спрашивали: «А твой папа пойдет с нами сегодня играть?»

Лори, Брайан, я и даже Морин могли делать все, что нам заблагорассудится. Мама придерживалась убеждения, что детей не стоит обременять массой правил и ограничений. Иногда папа сек нас своим ремнем, но никогда не делал этого со зла, а только в тех случаях, когда мы пререкались или отказывались выполнять какое-либо четкое указание, что случалось нечасто. У нас было единственное правило – приходить домой, когда на улице включали свет. «И свой здравый смысл включайте», – советовала мама. Она считала, что дети могут делать все, что хотят, поскольку это поможет им учиться на собственных ошибках. Мама не расстраивалась, когда мы приходили домой с порезом или перепачканные грязью. Она называла многие такие невзгоды возрастными и говорила, что мы их перерастем. Однажды я сильно поцарапала бедро о гвоздь, когда перелезала через забор у дома подружки по имени Карла. Мама Карлы, увидев рану, сказала, что мне срочно нужно ехать в больницу, накладывать швы и сделать прививку от столбняка. «Это всего лишь мелкая царапина, – констатировала мама, внимательно осмотрев глубокий порез. – Современные люди бегут в больницу, когда коленку обдерут. Мы превращаемся в нацию неженок и белоручек». И она снова отправила меня гулять.

Время от времени я находила в пустыне удивительно красивые камни и начала собирать коллекцию. Мне помогал Брайан. И вместе мы нашли много бирюзы, гранита, обсидиана и граната. Из бирюзы папа делал маме ожерелья. Мы нашли листы слюды, растирали ее в порошок, которым обмазывали все тело, отчего казалось, что человек покрыт бриллиантами. Зачастую мы с Брайаном находили кусочки руды, очень похожей на золото. Мы приносили домой ведра этих блестящих камней, которые всегда оказывались пиритом железа – так называемым «золотом дураков». Однако папа оценил некоторые из наших находок и считал, что мы нашли очень высококачественное «золото дураков» и нам стоит его сохранить.

Моими любимыми камнями были жеоды. Мама говорила, что жеоды появляются во время извержений вулканов, которые происходили в этих местах много миллионов лет назад, в миоценовый период. Снаружи эти камни ничем не выделялись, но если их разбить при помощи зубила и молотка, то внутри они оказывались пустыми и нам открывался целый мир блестящих кварцевых кристаллов или фиолетовых аметистов.

Свою коллекцию камней я хранила за домом, рядом с маминым пианино. Лори и Брайан использовали их для украшения могил наших домашних животных или мертвых диких животных, которых мы находили и считали, что те заслуживают погребения. Я проводила аукционы по продаже камней. Покупателей у меня было немного, потому что за кусочек кремня я просила несколько сотен долларов. Единственным человеком, купившим у меня камень, был папа. Однажды он появился с карманами, набитыми мелочью. Он осмотрел мой «товар» и ярлычки с ценами.

«Дорогая, ты больше продашь, если немного снизишь цену», – посоветовал он.

Я объяснила ему, что мои камни очень ценные и я лучше сама себе их оставлю, чем буду продавать ниже рынка.

Папа усмехнулся. «Кажется, что ты хорошо все продумала», – сказал он. Он сообщил мне, что ему очень приглянулся кусочек розового кварца, но у него нет шестиста долларов, которые я за него просила. Поэтому я снизила цену на сто долларов и разрешила папе купить в кредит.

Мы с Брайаном очень любили ходить на свалку, где рылись среди выброшенных газовых плит, холодильников, старых шин и сломанной мебели. Мы ловили пустынных крыс, поселившихся в выброшенных на свалку машинах, и лягушек в поросшем ряской грязном пруду. Над нашими головами летали сарычи, а вокруг нас вились стрекозы размером с мелкую птицу. В пустыне не росли деревья, но на краю свалки лежала куча гниющих шпал. Мы называли эту часть свалки Лес и вырезали на шпалах свои инициалы.