Замок Луны

Баэльквейт и Бринден, похоже, отдав распоряжения своим подопечным, остались ожидать моего появления. Стоило мне появиться, эльф немедленно приветствовал меня, преклонив колено, и произнеся негромко: «Хранительница». Бринден только ухмыльнулся. На мой полувопросительный взгляд, он ответил:

— Я пока еще не ваш подданный, милостивая сереброволосая госпожа. Но, думаю, это не надолго. Кто еще, кроме нас, халфлингов, сможет прокормить вашу ораву? А идти нам точно так же некуда, только на развалины возвращаться. Эх, предупреждал же я нашего старшего, что торгашам от викингов доверять нельзя…

— Минутку, уважаемый Бринден. Извини, что прерываю, но историю о том, как были разрушены ваши поселения, я пока оставлю на последующее время. Она очень велика, и требует отдельного разбирательства. Давайте и в самом деле вернемся к вашей клятве. Честно говоря, мне очень странно было устройство подобного празднества в такой момент. Что вами двигало? Зачем вы так старались мне понравиться? Я не понимаю этого.

— Э, да что там говорить–то. Другой на моем месте засел бы, как бирюк, за забором, и тянул бы с вас денежки за пропитание. Вы же не злая, как другие. Вон, Баэльквейт вам верит, а уж кто–кто, а светлые эльфы в первую очередь вас, темных, за врагов всего сущего считают. Ну, кроме немертвых, да, может быть, демонов, тут не знаю. Да только эти викинги, что мою деревню разорили, они вашим паучьим сестрам под стать будут. Коварны и хитры, предательства не чураются. Стану я снова свои черничники под холмом разводить — надолго их хватит? Тут уж пришла беда, отворяй ворота. Всем миром спасаться надо. А у вас целый замок будет, да еще и с энтом, выходит. Нет уж, надо рискнуть, и просить вашего благословения, так как–то надежнее получится. Договор, мне выгодный, конечно, я с вас стрясу, не обессудьте, но оно и вам так же нужно, как и мне. Ну а дальше, надо же себя показать, чтоб не погнали поганой метлой. Вот и расстарались там, в застолье, что умеем, то и сделали. Но вы с нами уже за весь ужин расплатились. Таких танцев я в жизни своей не видывал!

— Но я, все же, темная эльфийка. И я хитра и коварна ничуть не меньше Паучих.

— Э! Да разве ж вы, бабы… Ой, прощения прошу! Да разве же вы все не хитры да коварны? Только хитрость да коварство что нож. Им можно колбасу резать, а можно жертву на алтаре. Те, кто за себя жирует, считают, что жертву–то, оно прибыльнее. А другие — что своих прикрыть важнее будет. Коли вы свою суть ради всех нас применяете, да помочь другому готовы неужто зло в вас сидит неистребимое? Вот ни за что я не поверю, что вы бы отдали приказ вырезать наши деревни, как этот конунг сделал. А раз так, то и выбор прост.

Не согласиться с этой логикой я не могла, хотя не уверена, что им бы понравилось, начни я во имя их жизней и свобод резать жертвы на алтаре. Теоретически, могу. Но паранойя прямо–таки сверлила мозг, что–то было неправильно во всей ситуации. Слишком много хорошего и почти на пустом месте.

— Скажу тебе так, Бринден. Я и мой народ не подарок даже в таком, добром виде, — ну да, паранойя и подозрительность у нас в крови. — Так что сразу предупреждаю, быть вам под моей рукой земледельцами, торговцами, охотниками да рыбаками. Но не воинами. Иначе мне не сделать — проблем будет больше, чем дохода. И в договоре я это отдельно пропишу. Устроит тебя такое?

— Ну, не так уж это и плохо, — ответил халфлинг, немного подумав. — Ополчение никто не отменял, так что парням будет, чем заняться. А воевать эльфы всяко лучше нас умеют. Я тогда своего старшенького напрягу, пусть в договоре это отдельно запишет. Мастер он всякие бумажки составлять. В мать пошел, у нее в роду всяких крючкотворов хватало. К утру сделает.

— Тогда утром я с ним хочу поговорить отдельно, — заметила я. — Мне опытный секретарь в подручных не помешает. И вообще, я вашему племени сейчас хотела бы отдать ведение хозяйства в своем замке. Праздничный ужин меня впечатлил, это верно. А если вы кого–нибудь из своей родни привлечете, будет очень хорошо.

— Весточку брошу, не сложно это. Но ничего не обещаю. Мы тут тихо на отшибе жили, кто к нам в эту глушь заявится? Да еще когда творится такое.

— Посмотрим. Выживать, так вместе, тут вы оба правы. А сейчас перед сном последние к вам двоим два вопроса. Первый прост: что вы знаете о нас, бессмертных? Баэльквейт, это, скорее, вопрос к тебе.

— Ну, так уж, и к нему, — деланно оскорбился Бринден. — Мне, вон, жена как то сказала, что ей соседка рассказывала, а та от своей свекрови слышала, что троюродная племянница ее брата вышла замуж за паренька, который подрабатывает на не то торговца, не то распорядителя, не то казначея в замке у одной бессмертной эльфийки–волшебницы. Так только нахваливала: и платят хорошо, и работа почетная, и правительница добрая да красивая. И об обороне земель своих заботится — не то, что мы тут.

Я заметила, что при упоминании эльфийки–волшебницы Баэльквейт грустно усмехнулся. Но пока разговор вел Бринден, к нему я и обратилась, пробуя на прочность стартовые правила.