Замок на Воробьевых горах

Настя подумала, покосилась на Малевича, снова подумала и пожала плечами:

– Давай.

Двадцать минут спустя они шли по темной аллее. Настя говорила без умолку, и речь ее была гневной. О чем бы ни заходил разговор, у Насти всегда находилось крепкое и желчное словцо. Сейчас она клеймила родителей, которые пытались контролировать ее жизнь.

– В конце концов, мне двадцать один год, – горячо доказывала девушка. – Даже в Америке я была бы совершеннолетняя!

– Точно, – поддакнул Стас. – Родители проявляют о нас трогательную заботу, но иногда их забота способна закатать нас в гроб.

Настя остановилась и внимательно посмотрела на Малевича.

– Как странно ты это сказал.

– Что? – не понял он.

– Про гроб.

– Тебе не понравилось?

– Наоборот. Я ведь не боюсь смерти. Я ее даже люблю.

– Надеюсь, у вас это не взаимно, – заметил Стас.

На губах у Насти появилась усмешка.

– Ей не нужна взаимность. Она вообще не слишком разборчива и хапает все, что плохо лежит.

– Тогда какой смысл ограничивать себя в выпивке? Тыщу лет все равно не проживешь, а удовольствие получишь. Глотни!

Он протянул Насте открытую бутылку водки, которую купил в «ночном чипке», но она небрежно оттолкнула ее.

– Зря, – сказал Стас. – Лично мне помогает расслабиться.

Несколько секунд Настя молчала, о чем-то размышляя, затем дернула щекой и яростно произнесла:

– Да пошло оно все к черту!

– Правильно, – поддакнул Стас. – Пошло оно к черту! А мы будем пить и веселиться!

Он снова протянул бутылку Насте, и на это раз она ее взяла.

– Глотни – только залпом.

– И глотну! Думаешь, не смогу?

– Давай проверим.

Настя глотнула и закашлялась. Малевич быстро поднес к ее губам банку с пивом:

– Запей холодненьким!

Настя запила. Пиво прохладной волной прокатилось по обожженному горлу и пищеводу. Настя сделала еще несколько больших глотков и снова закашлялась.

– Черт… – сдавленно пробормотала она. – Сегодня точно не мой день.

И снова отпила водки. Подождала немного и вдруг покачнулась. Затем поднесла руку ко лбу, потерла его кончиками пальцев.

– Голова кружится, – сообщила она.

– Ничего, скоро пройдет, – заверил Стас.

– Угу. Как и все остальное.

Настя снова покачнулась. Малевич схватил ее за руку и прижал к себе. Девушка вскрикнула.

– Осторожнее, болван!

Поняв, что сделал Насте больно, и вспомнив про ее больные суставы, Стас виновато проговорил:

– Прости. Я не хотел разбить тебе сердце.

– Ты о себе слишком высокого мнения, – надменно проговорила Настя.

Поднесла к губам бутылку водки и сделала еще глоток. Реальность закружилась у нее перед глазами, и она выронила бутылку…

4

– Подожди… – Настя мучительно поморщилась. – Куда ты меня привел?

– В свой блок, – ответил Стас.

– Зачем?

– Он был по пути. Передохни немного, сполосни лицо. А потом я помогу тебе дойти до твоей комнаты.

Настя посмотрела на него недоверчиво. Лицо Малевича слегка двоилось, и Настя никак не могла на нем сконцентрироваться.

– Ты правда поможешь?

– Конечно.

Настя улыбнулась.

– А ты не такой подонок, как я о тебе думала.

Стас засмеялся.

– Девчонкам нравятся подонки. А я просто им подыгрываю.

Настя наморщила лоб, пытаясь осмыслить его слова, затем тряхнула головой и пьяненько проговорила:

– Ничего не поняла. По мне, так они просто клюют на смазливую мордочку. Но пробьет двенадцать часов, и твоя физиономия превратится в тыкву. А я… я превращусь в прекрасную принцессу! – Настя икнула и поморщилась. – Ой… что-то меня мутит…

Стас хмыкнул.

– Топай в ванную, принцесса.

Он помог ей пройти в ванную и сам закрыл за девушкой дверь. В ванной зажурчала вода.

Малевич стоял в блоке и обдумывал дальнейшие действия. Ему хотелось чего-нибудь особенного, но чего именно – он не успел придумать. Дверь блока распахнулась, и в прихожую вошел Жиров. Вид у него был гневный.

– Какого хрена ты связался с этой астматичкой? – спросил Жиров.

Это был несомненный вызов. Стас усмехнулся.

– Ого! Кажется, у моего верного Санчо прорезался голос? Кстати, она не астматичка. У нее артрит, заболевание суставов.

Стас старался сохранять разговорный тон, он не был расположен к распрям. Но Жиров, похоже, искал ссоры.

– Тебя потянуло на паршивых размалеванных готок? – осведомился верзила.

В ответ Стас продекламировал:

Ее глаза со звездами не схожи.Нельзя уста кораллами назвать.Кривые ноги, бледненькая кожа,И жирной проволокой вьется прядь…

Усмехнулся и добавил миролюбиво:

– Не парься. Я сниму сливки, а тебе, как всегда, достанется молоко.

– Меня уже достало твое «молоко», – угрюмо проговорил Жиров.

– Ты не понимаешь. В каждом несовершенстве можно найти свою прелесть. Эта девчонка – шедевр.

– Если верить твоей дерьмовой теории, они все шедевры, – огрызнулся Жиров.

Стас почувствовал, что теряет самообладание.

– Она тебе понравится. Говорят, у нее есть татуировка на лобке. В виде адской печи. Угадай, что является жерлом печки?

Жиров скривился.

– Очень смешно. Говорю тебе, хватит с меня чумазых. Меня тошнит от их запаха. Они не пользуются духами, и от них воняет потом.

– С каких пор ты стал таким переборчивым?