Замок на Воробьевых горах

– Я уже пять лет в аду, – остервенело проговорила она, размахнулась и вогнала булавку себе в руку…

Мария села в кровати и изумленно уставилась в окно. Что это? Она в своей комнате? Выходит, никуда и не ходила. Приняла душ и легла спать. Значит, ей просто приснился сон?

Она облегченно вздохнула, поднесла руки к голове и помассировала пальцами виски. Затем провела ладонями по все еще стянутому паутиной сна лицу. Ей понадобилось не меньше двух минут, чтобы унять сердцебиение и восстановить дыхание.

Затем Мария опустила ноги с кровати, нашарила в темноте тапочки и, держась рукой за железный поручень в изголовье кровати, поднялась на ноги.

– Это был сон, – сказала она вслух, чтобы окончательно прийти в себя. – Я не ходила в его комнату. И не собираюсь туда идти.

Убедив себя, Мария взяла трость и захромала к ванной. Щелчок – в помещении вспыхнул свет. Мария подошла к раковине, протянула руку и открыла кран. Вода зажурчала о потрескавшееся дно желтоватой раковины. Университетскому общежитию было далеко даже до трехзвездочного отеля, но Варламову это не напрягало.

Напрягало другое.

С такой частотой видения еще не посещали ее. За пару дней она увидела столько жутких вещей, сколько в былые времена не видела и за полгода. Например, как ГЗ превращается в безлюдный, заброшенный замок, населенный призраками. Мертвецов, замурованных в стены и тщетно пытающихся выбраться наружу. Как плавятся от жара латунные цифры на двери блока 935. И кое-что пострашнее, о чем сейчас не хочется вспоминать…

Чем же были ее видения?

Иногда ей казалось, что они более реальны, чем окружающий мир. Может быть, в ее странных галлюцинациях мир раскрывается таким, каков на самом деле? А может быть, все это – изнанка мира? Если так, то его изнанка ужасна.

Прислонив трость к стене, Мария взглянула на свое отражение в зеркале – и ужас, который совсем уж было отступил, захлестнул ее душу с новой силой. На своем лице Мария увидела темные разводы.

Она подняла руки, мазнула по коже… Ладони оказались испачканы сажей.

8

Два часа спустя Мария приподняла голову с подушки и испуганно уставилась на дверь. Стук повторился.

Она быстро спустила ноги с дивана, сунула ступни в тапочки, схватила трость и, поморщившись от боли в колене, тяжело поднялась.

Открыв дверь, с изумлением уставилась на пожилого человека в черном плаще и коричневой кепке.

– Майор?

– Он самый. Не ожидали?

– Нет.

Самарин скользнул взглядом по ее фигуре.

– Может, запахнете халат?

Мария опустила взгляд и увидела, что халат распахнулся, обнажив ложбинку между грудями и живот. Она усмехнулась.

– Без пригоршни «виагры» это зрелище вряд ли кого-нибудь впечатлит.

– Вы себя недооцениваете, – отчеканил Самарин.

Мария запахнула халат и посторонилась, впуская следователя в блок.

В комнате он сел на стул, снял кепку и положил ее на колени. Затем пригладил ладонью волосы и взглянул на Варламову, стоявшую у двери.

– Вы не хотите сесть? – сухо осведомился он.

Мария качнула головой:

– Нет.

– Хорошо. – Майор снова провел ладонью по волосам. – Виктория Филонова – ваша студентка?

– Да. – Мария настороженно приподняла брови. – А почему вы спрашиваете?

– Когда вы в последний раз ее видели?

– Вчера. Во время репетиции.

– Что еще за репетиция? – недовольно поинтересовался следователь.

– Мы ставим пьесу по мотивам шекспировского «Гамлета». Вика Филонова играет там Офелию.

Самарин достал из кармана плаща пачку «Петра Первого», вытряхнул одну сигарету и сунул ее в рот. Прежде чем щелкнуть зажигалкой, уточнил:

– Кажется, в пьесе Офелия утопилась в пруду?

– Да. Ваша эрудиция добавляет вам шарма, но дурацкая привычка не отвечать на вопросы сводит все обаяние на нет. Что случилось, майор?

Тот закурил и махнул перед лицом рукой, отгоняя дым. Потом сказал:

– Случилось то, что ваша студентка Виктория Филонова найдена мертвой.

На мгновение Марии показалось, что пол уходит у нее из-под ног. Она пошатнулась и схватилась рукой за стену.

– Как?

– Так. На аллее, перед главным входом высотки, есть большой искусственный пруд. Она плавала в нем. – Самарин усмехнулся и добавил: – Как Офелия.

– Значит… Вика утонула? Вы уверены, что это она?

Майор выпустил изо рта облако дыма и подозрительно воззрился на Марию.

– Да, мы уверены. Мария Степановна, вы в ГЗ всего несколько дней, а у меня «на балансе» уже два трупа. Боюсь, если вы пробудете здесь месяц, на кафедре опережающих технологий не останется студентов.

Мария проковыляла к дивану и тяжело опустилась на одеяло.

– Виктор Петрович… – Она облизнула пересохшие губы. – А почему вы говорите со мной в таком тоне?

– Потому что вы что-то знаете. Скажите, что вы делаете в ГЗ, Мария Степановна?

– Преподаю.

– Это я уже слышал. А теперь я стряхну лапшу с ушей и попробую спросить еще раз. Итак: что вы делаете в главном здании университета?

– Две недели назад здесь погиб парень.

– Вы говорите о Косте Сабурове?

– Его звали Коля. Николай Сабуров.

– Ну а вы здесь при чем?

– Мать парня не верит, что он покончил жизнь самоубийством.

Самарин выпустил новое облако дыма и посмотрел на кончик сигареты.