Замуж? Не пойду!

– Двое на одного? – поинтересовалась, отпустив фолиант на пол и надавливая на ногу двумя руками. Порадовалась текущим из нужных мест ручейкам крови. Все же самоистязания это не мое и повторять сей подвиг, я не намерена.

Припухлость к этому моменту увеличилась почти вдвое и сейчас по размеру была в половину моей ладошки. Эх, отсосать бы возможный яд.… Но, если заикнусь, поймут совсем уж неправильно. Да и говорят, это только в книгах срабатывает.

Понаблюдав пару секунд за кровавыми потеками, под язвительные смешки, все же застегнула брюки, натянув их обратно.

Подняла голову, непроизвольно расправив плечи, усмехнулась, встречаясь с двумя появившимися противниками взглядом. «Страх и сомнения – худшие враги любой победы», – учил отец, а жизнь не раз убеждала меня в правильности этого изречения.

Краем глаза заметила шевеление в той стороне, куда улетел мохнатолапый членистоног. Кажется, кто-то решил попробовать атаковать меня вновь. Перед глазами яркой вспышкой мелькнул образ, где этот самый мохнатый паук, только раза в три крупнее, сидит на моем плече, щелкая клешнями и отпугивая противников, а его свернутый в трубочку, длинный, как у скорпиона, хвост, внушает страх нашим врагам. И мир при этом видится мне пятью сложенными картинками, охватывая происходящее за спиной и по сторонам до мельчайших деталей, но образы смутные, словно кто-то навел камеру на предмет, приблизив его максимально.

– А… это ты, – вдруг отмер парень и обменялся быстрым взглядом со своим другом. Тень недовольства мелькнула на его породистом лице, но тут же исчезла, так быстро, что могло и показаться.

– Видимо, я, – не удержалась от ухмылки, пока внутри разочарованно клокотал вопрос: «Что кина не будет?», а я уже настроилась на обещанную драчку и храбрилась от нахлынувшего адреналина.

Паук, забрался на фолиант, и теперь настороженно следил за нами, выпятив хвост.

– Урмиус, – восторженно прошептал, молчавший до сих пор, парень постарше и машинально стал между увесистым томом недоступных мне знаний и своим другом, заслоняя того от возможной угрозы.

Эх, что за принцы в этом мире… Чем больше знакомлюсь, тем меньше мне они нравятся.

– Где ты нашел живого урмиуса? – поинтересовался все тот же неугомонный принц, с нетерпением девицы увидевшей красивое платье в руках конкурентки, но не отыскавшей такого же в магазине.

– Нигде, – ответила правдиво, пожимая плечами.

– Тогда этот реликт стоит разыграть по праву сильнейшего.

Закатила глаза от пафоса такой привычной фразы «гони бабки, нас больше».

– И кто же тут сильнейший? – усмехнулась дерзко, приготовившись к нападению.

Но все решил паук. Вспрыгнув мне на штанину, моментально взлетел на мое плечо и, судя по перекосившимся лицам моих противников, угрожающе оскалился.

Недовольно цокнув губами, принц развернулся и скрылся в коридоре.

Второй парень, чуть замешкавшись и немного отстав, повернулся ко мне:

– Будь осторожен. Не знаю, где ты взял это ископаемое, о котором уже пару столетий никто не слышал, но урмиус смертельно опасен – малейший укус или царапина и ты труп.

Обрадовал… Нечего сказать.

«Ник!» – не особо надеясь, позвала брата.

Пусть Трей и предупреждал, что во время выбора не сможет мне помочь, так как ментальная связь блокируется, но слышали же мы друг друга сквозь миры?

Снова стянула штаны, рассматривая уже затянувшуюся двойную ранку. Припухлость сошла на нет, не оставив и следа. Яд, если он был, уже наверняка разбежался по телу.

«Трей!» – снова повторила я зов, досадуя на свою несостоятельность.

Что даже попрощаться не дадут с единственным родным человеком? А ведь в жизни только все стало налаживаться. Последняя мысль вызвала острый приступ жалости к себе и пусть сдаваться и умирать я не собиралась, но крамольная мысль – «всё тлен и лучше не трепыхаться» все же посетила мою голову, внося сумятицу, а потом так же стремительно ее покинула, скатившись слезинкой по щеке. Некогда мне. Вот пройду этот злосчастный выбор и буду страдать. Даже поною у брата на плече, сводя его с ума своей истерикой.

Что-то мохнатое коснулось щеки, стирая слезинку. Дернулась от неожиданности, почувствовав прикосновение юркого языка. Он что? Решил и за щеку меня укусить? Одного моего смертоубийства ему мало?

«Тише ты, неугомонная! – устало прикрикнул на меня кто-то в моей голове. – Не умрешь ты! Ни один яд теперь тебя не убьет! Да, и вообще, как можно убить избранницу феникса?»

«Феникса?» – оторопело повторила я, вспоминая сказки об огненных птицах, воскрешающих из пламени.

«Феникса! – уверенно повторило это членистоногое, наконец-то, покидая мое плечо и перебираясь на фолиант. – Ну, чего стоишь? Пошли! Нам еще птичку эту бешенную искать!»

«Не командуй, насекомое!» – огрызнулась, злясь на себя за проявленную слабость. Все же не пристало Изабелле Фетисовой реветь и паниковать, когда надо действовать. Не этому учил меня папа.

«Я не насекомое!» – возмутился паук, пока я поднимала фолиант и выбирала направление.

«А кто?».

«Тот, кого ты вообразила, – я даже замерла на месте от неожиданности. – Чему тебя вообще учили, бестолочь? Урмиусы – воплощение страхов».