Замуж — никогда

Дима нахмурился и потер пальцами подбородок:

— Мы расстались.

Надю будто чем-то тяжелым по затылку стукнули, и она подалась вперед:

— Как расстались?

— Расстались, и все. — Он пожал плечами и тяжело вздохнул.

— Я… — Она мотнула головой. — Я не понимаю… Ты серьезно?

— Да.

Надя положила обе руки на живот, глубоко вдохнула, надула щеки, шумно выпустила воздух и покосилась на Диму:

— Расскажешь, что случилось?

На лицо Димы наползла тень; он медленным движением ослабил галстук.

— Рассказывать нечего — все давно кончено.

— Как кончено?

— Надя… — Дима запнулся, но вскоре продолжил: — Я не хочу говорить об этом, все уже в прошлом.

— В прошлом? Не понимаю… Вы так любили друг друга…

— Я не хочу об этом говорить.

— Да что ты заладил как попугай! — воскликнула Надежда, и посетители маленького кафе как по команде повернули головы в их сторону. — «Не хочу…», «давно кончено…». — Она взмахнула руками. — Я по твоему лицу вижу, что ничего не кончено! Итак, что случилось? — Надя наклонила голову набок. — Дима, мы же не чужие…

Он кивнул и облизал пересохшие губы.

— Да. — Дима улыбнулся и снова стал серьезным. — Я рад, что мы с тобой смогли стать друзьями, но об этом пока говорить не могу… Пойми и прости…

— Дима, скажи, ты сходил на сторону и Аня об этом узнала?

Глаза Дмитрия едва не выпали из орбит.

— Нет, что ты! Ничего подобного не было. Я люблю ее! Очень люблю. Но случилась дурацкая история. — Он сжал виски пальцами. — Я до сих пор не понимаю, почему все рухнуло. Не понимаю!

— Давай вместе попробуем понять.

Некоторое время Дима молчал, и на его лице одна эмоция сменяла другую, а потом выпрямился, вдохнул полной грудью, расправил плечи, задержал на Наде долгий взгляд и тихо начал:

— Это случилось в прошлом году, в декабре, в день рождения Сони, Женькиной подруги…

С каждым словом Надя все сильнее чувствовала его боль. Она сверкала ртутным холодом в глазах Димы, владела его телом, жестами, биением сердца, вздохами. Иногда он замолкал и смотрел куда-то мимо Нади, а иногда словно глядел в себя. Это продолжалось минуту, две, и все это время Надя сжимала его руку в своей, а другой быстро смахивала предательские слезы. Врач сказал, что она не должна сдерживать свои эмоции, но эмоции, охватившие ее сейчас, выплеснулись наружу слишком уж горькими слезами.

— Надюша, ты что? — испуганно спросил Дима.

— Это ужасно… — Надя всхлипнула, и он поспешно подал ей салфетку.

— Перестань, прошу тебя, тебе нельзя плакать. — Он смотрел на нее во все глаза. — Ну, Наденька… — Дима погладил ее по плечу.

— Я не могу… — сдавленно прошептала она, — это ужасно… — Надя высморкалась в салфетку. Дима протянул ей еще одну. — Я не могу, а-а-а… — И из ее глаз хлынул новый поток слез. — Зачем она так? Так нельзя! Нельзя! Это жестоко! А-а-а… А я ей свой свадебный букет отдала… — Надя снова судорожно всхлипнула. — Ты ее до сих пор любишь…

— Пожалуйста, принесите воды, — попросил Дима пробегающего мимо официанта, и через минуту его просьба была выполнена.

Стуча зубами о край стакана, Надя опустошила его, несколько раз судорожно втянула носом воздух, сглотнула и задумчиво посмотрела на Диму.

— И больше ты ее не видел?

Он отрицательно мотнул головой. Несколько минут они молчали. Первым заговорил Дима.

— Мне уже пора. — Он посмотрел на часы.

— Что ж… Жаль, но все проходит, — с грустью сказала Надя.

Дима помог ей встать и прошептал на ухо:

— Ты похожа на маленькую капризную девочку, у тебя нос покраснел.

Надя легонько ударила его кулаком в живот:

— Сам дурак.

— Да, я дурак, — согласился Дима и повел Надю к выходу.

На стоянке они обнялись, и он помог ей сесть в машину.

— Звони, не забывай, — сказала Надя, опустив стекло.

— Хорошо.

— Ты долго пробудешь в Кельне?

— Все зависит от того, как пойдет эксперимент.

— А в Харьков когда?

— Я был там в прошлом месяце.

— Ну и как он, наш город?

— Все лучше и лучше.

— Я тоже планирую туда съездить, по маме соскучилась, но сначала надо родить. Все, давай, а то Серж мне втык сделает за твое опоздание. Кстати, мы сегодня в Париж летим, его сестра замуж выходит.

— Выходит замуж или женится?

— Она гетеросексуалка!

— Опа! А мы все думали, что лесбиянка. — Дима засмеялся.

— Поцелуй меня на прощанье. — Надя высунулась в окно и подставила ему щеку.

И он ее поцеловал.

Вечером Надя все рассказала мужу, и он очень расстроился.

— Хм, — удивилась она, — я не думала, что тебя это так тронет…

Некоторое время Серж молчал, вертя в руке бокал с вином.

— Я не рассказывал тебе об этом… но моя сестра… пережила в юности нечто подобное… — Он нахмурился.

— Твоя сестра? — Надя вытаращила глаза. — Боже мой… И как она с этим справилась?

Серж допил вино и поставил бокал на столик.

— Время… — задумчиво ответил он. — Должно пройти время.

— Но Дима сказал, что прошло уже много времени с тех пор, как он расстался с Аней… — растерянно произнесла Надя. — Однако ничего не изменилось…

— Я о другом… — Серж откинулся на спинку дивана. — Моя сестра рассказала об этом Мишелю…

— Мишелю? Какому Мишелю?