Замуж за варвара, или Монашка на выданье

Я понимающе улыбнулся. Женщина шарахнулась в сторону, кажется, читая молитву.

Дверь была хорошей, добротной. Я выломал ее лишь с третьего удара.

— Есть кто дома? — вновь подхватывая Эда, уложенного до этого на крыльце, уточнил я.

— Что вас делать?! — взвизгнул немолодой полный хастариец, выбежавший навстречу. — Вы ломать мой дом!

— Только дверь, — уточнил я, приближаясь к мужчине. — Куда можно положить больного? Он нуждается в осмотре. Немедленно.

— Это немыслеть варварство! — начал было хастариец.

— Немыслимое варварство я творю, когда выхожу из себя, — объяснил я, остановившись в нескольких ладонях от собеседника. — Хочешь увидеть?

— Нет, — тут же ответил он. — Почему не делать исключений для хороший человек? Идти за мной, нести больной сюда.

В кабинете, куда нас привели, сидел хозяин постоялого двора, попивая дымящийся напиток из глиняной кружки. При виде меня он вскочил и, округлив глаза, затараторил:

— Я прийти по ваша проблема. Мы как раз собираться.

— Вижу.

— Вы мне не верить?

— Нет.

— Тогда я пошла. Всего хороший вам, — не особенно расстроившись, пожал плечами мужчина. — Вы оплатил комната?

— Нет. Оплатим, когда вернемся. И пусть твоя жена застелет кровать.

— У нас положен иначе, — насупился мужчина.

— Я разве спрашивал, как у вас положено? — Устроив Эда на узкой тахте, обитой черной кожей, обернулся. Сложив руки на груди, взглянул на хозяина дома. — Лечи.

— А денег у вас есть? — спросил лекарь, вытаскивая из встроенного в стену шкафа саквояж, напоминающий большой пухлый кошелек. — Я брать золото.

Коснувшись топора, прикрепленного к поясу, погладил его обух и решил простимулировать лекаря напутственным словом:

— Не вылечишь больного, я вырву тебе руки. Затем отрублю голову и принесу ее на Совет Шести, чтобы они придумали кару и на том свете.

— Вы угрожать мне?!

— Рассказываю, как будет. Только плохой лекарь торгуется за жизнь, которую не пытался спасти. Меня поддержат. Тебя никто не станет оплакивать.

Несколько мгновений мы все молчали, после чего хозяин дома открыл саквояж и стал суетливо вынимать какие-то трубочки со склянками.

— Не мешать мне! — рявкнул он, пробегая мимо и останавливаясь у изголовья Эда. — Отойти дальше! А лучше прийти утро!

— Нет.

— Лечить долго, — прощупывая грудную клетку брата, сообщил лекарь. — Сильный истощения. Магию вычерпал и жизнь на волос.

— Я подожду здесь.

— Тогда сидеть там. — Он махнул в сторону перепуганного хозяина постоялого двора, так и застывшего у низкого стула со спинкой. — Но вначаль чинить мою дверь! Потом прийти, а меня не трогай.

Я кивнул, признавая справедливость требований.

Поставив дверь на место, еще раз поразился, насколько добротно та сделана, и вернулся в кабинет лекаря. Тот рисовал необычные буквы на стене, что-то бормотал под нос и изредка водил открытой ладонью над головой брата. Из маленьких тарелок, расставленных тут и там, шел легкий голубоватый дым, источающий приятный запах.

Усевшись на стул, я позволил себе на минуту прикрыть глаза и прислушаться к зверю. Волк тосковал и злился. Он хотел вырваться на волю, но я не мог позволить случиться подобному.

Не знаю, как и когда задремал, но во сне я выпустил зверя наружу. Все стало иным: ярким, сочным, громким. Встряхнувшись, я бросился вперед, вдыхая полной грудью чистый лесной воздух. Чувство свободы пьянило, кровь закипала в жилах, тело жаждало охоты!

И тут я учуял рыжую. Ветер принес запах женщины, что не давала покоя. Бросившись вперед, я решил, что вот-вот настигну ее, но, сколько ни бежал, ближе она не становилась. В отчаянии откинув голову, я завыл, напоминая о себе, призывая ее, обещая, что найду!..

— Всем терпений есть предела! — крикнул лекарь, стоя в трех саженях от меня. — Вы в свой ум?!

— Что случилось?

Мой голос звучал хрипло.

— Вы же выть! На весь дом. Как это понимаю?!

— Кто-то храпит, а я вою, — как можно небрежней сообщил я и поднялся, разминая плечи и руки. — Как больной?

— Предпочитаю термин «страждущий», — отозвался Эд, глядя на меня покрасневшими глазами.

— Ты что, плакал? — не удержался от вопроса я.

— Плакал. Над твоей судьбой, — огрызнулся брат.

— С васа двасать золота, — заявил лекарь, гордо указывая на плод своей работы.

— А купчую на половину моих земель тебе не подарить? — поразился я.

— Таков моя расценка! — заупрямился тот.

— Держи десять, и я оставлю тебе язык.

— Какая язык?

— Твой язык. Другому отрезал бы за дерзость, а тебе прощаю. — Вложив в руку онемевшего от шока лекаря десять монет, я прицепил обратно к поясу заметно облегченный мешок и направился к выходу.

— Вы — наглый… — начал было пламенную речь врач.

— Тише, уважаемый. — Эд осторожно поднялся, похлопал его по плечу и добавил шепотом: — Ты говоришь с самим правителем кенарийского народа. Он же Дикарь. Он же Варвар. Он же вандал, он же невежда…

— Эд! — гаркнул я, устав слушать эту чушь.

— Зовет меня, — громче проговорил брат. — Тебе хорошо, ты его пару часов знаешь, а я… Эх, что уж об этом! Жаль, что толком не успели познакомиться. Но ты не волнуйся, при случае мы обязательно снова нагрянем. Да прибудут с тобой боги.