Замужем за облаком. Полное собрание рассказов

Я мог стоять у своего окна с выключенным светом, держа в одной руке бинокль, а в другой телефонную трубку, и звонить. Видеть ее лицо, когда она понимала, кто это! Часто она сразу вешала трубку. Или я вешал трубку, просто на случай, если она подключила к линии записывающее устройство. Предосторожность никогда не помешает. Я наблюдал, как она плачет, наблюдал, как бросает трубку и трясется. Я наблюдал, как она хватается за голову и падает на пол в таком страхе, какой только может испытать человек.

Удивительно, что только через месяц после начала моих звонков она рассказала мне о них. Ну и мужество было у этой женщины! Я пришел в бешенство. Нужно позвонить в полицию! Что он о себе думает, этот извращенец? Я выдал ей множество хороших предложений. Ее успокоили и ободрили мои советы, что делать. Тони не сомневалась, что какая-нибудь из моих идей сработает.

Но они не могли сработать, так как я все их знал и всегда следил за ней. Когда она брала в рот свисток и со всей силы свистела в трубку, я отрывал трубку от уха и смеялся. Когда у нее кончался воздух, я доставал свой свисток и свистел, разрывая ей барабанные перепонки. И все такое.

Я звонил ей среди ночи и говорил ужасные вещи. Через несколько минут она звонила мне и, страшно извиняясь, сообщала, что он позвонил снова и, пожалуйста, поговори со мной!

Поговорить? Я спешил к ней и заключал в объятия – ее лучший мужчина. Питер Пэн, возлюбленный, всепогодный друг здесь! Иногда телефон звонил, когда я был там, но она не брала трубку. Тогда брал я и делал вид, что это он

. Я ругался и кричал: «Тебя сейчас схватит полиция, подлый негодяй!»

Не знаю, что бы я сделал еще, но, позвонив однажды апрельским вечером, я увидел, как она подошла к телефону, а потом выпрыгнула из окна. Бац! Вот так сюрприз.

Осталось сказать вам немного. Это подсказка, – может быть, я кто-то из ваших знакомых. А может быть, нет. Может быть, я и сейчас наблюдаю за вами. Вы когда-нибудь задумывались, сколько за вами наблюдает людей, которых вы в жизни не видели?

До скорого,

ваш Усталый Ангел.

Мертвые любят тебя

Самый страшный звук в мире – это биение собственного сердца. Никто не любит говорить об этом, но это правда. Когда вам очень страшно, этот тайный зверь стучит огромным кулаком в какую-то внутреннюю дверь, требуя, чтобы его выпустили.

За несколько минут до происшествия я увидела на стене надпись. Корявыми белыми буквами в фут величиной там было написано: «МЕРТВЫЕ ЛЮБЯТ ТЕБЯ». Что бы это значило? Какой местный житель счел это столь важным, чтобы написать на стене среди города? От подобной надписи легко отмахнуться, сочтя ее шалостью или посланием миру от какого-нибудь фаната Grateful Dead,[12] но я чувствовала, что тут кроется нечто большее.

Меня зовут Антея Пауэлл. На середине четвертого десятка я более или менее удачливый предприниматель. Мои капиталы включают несколько ценных акций, часть многоквартирного дома и больное сердце. Бо́льшую часть своей взрослой жизни я зачарованно и в то же время со страхом прислушивалась к своему сердцу. Это мой двигатель и постоянное напоминание. И я пока еще не хочу, чтобы мертвые меня любили.

Я неслась на другой конец города. Если теперь вы спросите меня почему, я смогу лишь ответить: «Потому». Потому

что думала, что мне туда нужно, потому что часы у меня в машине вечно спешат… Потому что мне было нужно успеть на встречу в Самарре. Я знала этот перекресток, даже знала, что красный свет здесь не скоро переключается. Когда я подъехала, горел он, красный, и сзади пристроился белый «фиат». От нечего делать я посмотрела в зеркало заднего вида на машину, на мужчину за рулем. На нем были солнечные очки, и я улыбнулась: ведь было девять вечера. Улыбнулся ли и он? Не помню.

Когда свет переменился, слева от меня, дребезжа звонком, поехал велосипед. В это же время «фиат» рванул с места и попытался обойти меня справа.

Велосипед ехал вплотную ко мне, и я не сомневалась, что сейчас собью его. Оставалось лишь резко отвернуть вправо, в машину.

Возможно, я ошибалась, и велосипед был не так уж близко. Все может быть. Я врезалась в «фиат» и одновременно услышала металлический скрежет и громкое «бум!»: лопнула моя правая передняя шина.

Ощущение при автомобильной аварии – горькое, безнадежное. Когда это случается, вы в шоке, но уже начинаете горевать о последствиях.

Ударив по тормозам, я инстинктивно резко свернула в сторону.

Машина остановилась, и я смотрела, как велосипедист виляет по улице прочь. Мне хотелось свернуть ему шею. Мне хотелось, чтобы я свернула ему шею полминуты назад, пока еще было не поздно. Мне хотелось уехать, и чтобы моя машина снова была в порядке.

Хлопнула дверь.

– Черт побери! – послышался разъяренный голос.

Темные очки по-прежнему закрывали глаза водителя, но все было написано на нижней половине его лица бешено перекошенным ртом. У мужчины были очень светлые волосы, и он яростно жестикулировал.

Я открыла дверь и стала вылезать, но внезапно сердце схватила аритмия, и я на мгновение замерла, испуганно зажмурившись.