Замужем за облаком. Полное собрание рассказов

Когда мы отыскали Гленна, он был еще жив. Да, каким-то образом нам удалось его отыскать в этом нагромождении дымящихся камней. Вместе с соседом мы вытащили из кучи то, что осталось от Гленна. Только чтобы увидеть, как он, попытавшись улыбнуться, разжал мою руку и умер.

Похоронив его (помните новые кладбища, что возникли после землетрясения в этом хаосе в местах вроде Форест-Лона? Цены на земельные участки в Калифорнии снова взмыли ввысь, но на этот раз ради пространства под землей, а не на ней), я написал обо всем этом в письме моей сестре Марис. Результатом письма стали две удивительные вещи: во-первых, я получил от нее ответ очень скоро, что уже само по себе было замечательно, учитывая положение вещей в Калифорнии после землетрясения, а во-вторых, в письме она советовала мне позвонить человеку по имени Майкл Билла. Муж Марис предлагал мне связаться с Биллой, так как знал, что мы «поладим». Вот и все.

С мужем сестры я виделся несколько раз, и, хотя он мне нравился, его самоуверенность меня несколько покоробила: как он мог подумать, что знает, с кем я могу «поладить»?

Но одиночество пленных не берет – оно или убивает, или отпускает. Меня оно чуть не убило. Просеяв развалины дома и руины своей жизни, я обнаружил, как мало мне хотелось спасти. Пригоршню вещей (кроме воспоминаний), чтобы отряхнуть с них пыль, отремонтировать, сохранить…

Вскоре после этого у меня был период, когда я разглядывал витрины оружейных магазинов и составлял списки знакомых докторов, которые согласились бы выписать мне не совсем обычный рецепт.

Это прошло, но чувство печальной невесомости осталось. У смерти в меню множество разнообразных блюд, кроме таких, как старое доброе прекращение работы мозга или ударов сердца.

Вообще-то, это Майкл и сказал мне, что смерть похожа на бармена, который умеет смешивать множество экзотических напитков, а не только стандартный ерш или двойную водку.

– Подумай о разнообразии смертей, Инграм. Я вырос в городе, полном сицилиек. Многие потеряли мужей еще совсем молодыми. И после этого – шестьдесят лет назад – облачились в черные траурные одежды и – фьють! Сколько бы сексуальности и жизни ни оставалось у них внутри на тот момент, все это испустило дух вместе с мужьями. И учти, когда это случилось, им было восемнадцать, а когда я познакомился с ними – восемьдесят!.. Или мой одноклассник, который не попал в Йельский университет: в этом сукином сыне что-то умерло! Говорю тебе, до сих пор он не переставая твердит, как его вздрючила приемная комиссия. А ведь этот человек многого добился в жизни! Что бы это ни было – эго старшеклассника, самоуверенность, отличавшая его до того дня, как пришло письмо из Йеля, – это умерло. Покойся с миром!

* * *

Маленькие смерти. Смерти, которые мы можем себе позволить, поскольку в нас еще столько всего продолжает жить. Здесь можно провести аналогию с пьянством – некоторые люди пьют и пьют, сами сознавая, что затягивают на шее петлю. Но обычно они позволяют себе «утратить» некоторые качества, дать им умереть на денек, поскольку сложились определенные обстоятельства. Я ведь сегодня вечером не за рулем? Стало быть, не страшно и окосеть. Мы же среди своих? Значит, я могу побыть ослом.

– Ты думаешь, разгуливать, напялив на голову абажур, – это что-то вроде смерти?

– Конечно, это смерть здравого смысла. Опасно, если это обнаружит кто-то не тот. Сам понимаешь. Посмотри на чокнутых в своей передаче.

Я веду на радио ток-шоу. Последние пять лет это пресловутая передача «За гранью», куда я приглашаю законченных чудаков, усаживаю их и даю свободно изливаться их трепетным душам. Передача странная, она популярна и ошеломляет чаще, чем можно было бы ожидать. Гости передачи – личности творческие и (как правило) шизанутые. Работая над ней, я часто вспоминаю слова Марка Твена – мол, он предпочел бы попасть лучше в ад, чем в рай, потому что в аду больше интересных людей. Что бы ни думали о моей передаче, ее интересно послушать. Время от времени получается настоящая штучка – приходит какая-нибудь таинственная личность, имеющая глубокий сокровенный дар видеть жизненные тайны, или ясновидец, с одного взгляда говорящий о тебе три вещи, которые ты вовсе не хотел слышать. Но такое случается редко, а остальные мои гости представляют собой просто болтающиеся высоковольтные провода, доносящие энергию, замыслы, послания или тайны потустороннего мира.

Передача пользуется успехом, потому что я люблю брать у таких людей интервью, люблю слушать про их жизнь или что-либо еще, про что они могут рассказать. Однажды кто-то спросил Рональда Рейгана, почему, по его мнению, он так популярен среди американцев, и он ответил: потому что люди чувствуют мою искреннюю любовь к ним. То же самое чувствую и я по отношению к приходящим на мою передачу. Я люблю их, и мне искренне хочется выслушать их истории.