Занимательные истории

Язык и стиль историй ат-Танухи сравнительно просты, и это существенно отличает его собрание от сочинений предшествовавших ему авторов произведений адаба (например, слог сочинений жившего одним столетием ранее аль-Джахиза значительно сложнее и изысканнее) и от крайне витиеватого стиля его современников, авторов произведений эпистолярного жанра, таких, как аль-Мухаллаби, который так часто упоминается в рассказах ат-Танухи, Ибн аль-Амид, Исмаил ибн Аббад ас-Сахиб, аль-Хамазани, и многих других. В то время как сюжет послания для мастеров эпистолярного жанра был лишь поводом для того, чтобы продемонстрировать свое литературное мастерство, и всего лишь стержнем, на который автор нанизывал бесчисленное множество риторических украшений, нагромождал вычурные эпитеты и гиперболы (в своем собрании ат-Танухи приводит образцы подобных посланий), ат-Танухи, как правило, в первую очередь заинтересован самим рассказом о событиях и не испытывает особой любви к слову, как таковому. Он пишет на литературном языке своего времени, стараясь избегать его засорения диалектизмами и простонародной речью, хотя в тексте иногда и встречается лексика, характерная только для Ирака. Несмотря на известное пристрастие автора к основным приемам арабского литературного стиля эпохи (поэтика парных эпитетов и парных синонимических конструкций, употребление рифмованной и ритмизованной прозы и т. д.), в целом его повествование — это живая речь, лишенная вычурных оборотов и необычной лексики, насыщенная индивидуальными речевыми характеристиками, помогающими ощутить за ними социальный облик различных персонажей.

Культурно-историческое значение содержащегося в этом пестром собрании материала трудно переоценить. Перед читателем проходят картины жизни средневекового арабского государства, пропущенные через сознание образованного судьи. В предисловии автор приводит длинный перечень персонажей своего повествования, из которого видно, что оно охватывает все слои арабо-мусульманского общества от нищего-бродяги и представителей почти всех городских профессий до халифа. Однако при всей пестроте собранного ат-Танухи материала можно попытаться выявить доминирующие в собрании темы и мотивы.

Центральное место в историях ат-Танухи занимает, пожалуй, тема превратностей судьбы. В царстве узаконенного обычаем произвола каждого человека подстерегают злоключения и неудачи, которые могут иметь для него самые роковые последствия и в то же время всегда могут неожиданно обернуться счастливым поворотом судьбы. Запас историй ат-Танухи на эту тему неисчерпаем. Перед нами проходят эмиры и вазиры, которые то правят самовластно, то скрываются от преследования врагов, покушающихся на их жизнь, то снова возносятся к высотам власти; униженные просители, которые благодаря счастливой случайности оказываются осыпанными благодеяниями сильных мира сего; заморские царевичи, изгнанные из своей страны узурпаторами и чудесным образом возвращающиеся на престол и т.д. При этом в историях подобного рода присутствует не только вера в то, что судьба всегда таит в себе возможности благих поворотов, но и своеобразная дидактика — вот как оно бывает в жизни и как следует себя вести, учитывая существующие “правила игры”. Так, один из приближенных вазира Хамида ибн аль-Аббаса, оправдывая перед вазиром свое “нелояльное” поведение (он покинул приемную вазира, когда тот подвергал пытке своего соперника — сына бывшего вазира Ибн аль-Фурата, за которого этот приближенный пытался вступиться), говорит: “...тебе известно, что судьба изменчива и твой поступок может повлечь за собой тяжкие последствия, да убережет тебя Аллах от них! Что плохого было бы для тебя в том, что, вымолив у тебя прощение им, я был бы в безопасности, не страшась того, что они станут угрожать моему благополучию... Да и что может быть лучше для тебя, чем хорошее мнение о твоих приближенных... о которых говорили бы: "Если бы он не был хорошим человеком, он бы не окружал себя хорошими людьми"”. Эта логика убедила вазира, он “был потрясен” и простил “нарушителя правил”.