Запад Эдема

Как всегда, путь, каким шли саммад, был хорошо виден. Сначала глубокие колеи вели к северу, затем поворачивали на запад к низким холмам. Они прошли по ним совсем немного, и Керрик увидел тонкие струйки дыма, поднимавшиеся впереди. Следы поворачивали обратно к реке, к месту, где высокий берег был разрушен и рухнул, позволяя спускаться к воде. Мандуктос, недавний страх которых смешался с возбуждением при виде мастодонтов, заторопились вперед. Заметив их приближение, дети громко закричали. Широко шагая, Херилак вышел приветствовать гостей и улыбнулся белой одежде Керрика.

— Может, это лучше меха, но зимой ты замерзнешь. Пойдем сядем с нами, закурим трубку, и ты расскажешь мне, что происходит в долине.

— Хорошо, но сначала пошли за Сорли. Эти саску принесли ему подарок и просьбу.

Сорли позвали, и он довольно улыбнулся, увидев печеные лепешки из молотого зерна, свежие сладкие корни и такое редкое лакомство, как мед. Мандуктос, озабоченно наблюдавшие, как он рассматривал содержимое корзин, облегченно вздохнули.

— Это хорошая еда после зимы. Но почему они принесли эти подарки моей саммад?

— Я объясню тебе, — сказал Керрик. — Но ты не должен даже улыбаться тому, что я скажу, ведь для них это очень серьезный вопрос. Ты знаешь, как они уважают мастодонтов?

— Да. Я не понимаю почему, вероятно, у них есть для этого серьезные основания.

— Это крайне важно. Думаю, не будь мастодонтов, они не стали бы нам помогать. А сейчас у них есть просьба. Они просят твоего разрешения привести корову Духу в долину, чтобы теленок родился там. Они обещают кормить ее и стричь, пока она не родит. Ты согласен?

— Они хотят оставить ее? Я не позволю им этого.

— Да нет, не оставить ее, а дождаться рождения теленка.

— Тогда я согласен. Неважно, где родится теленок.

Сорли медленно повернулся к мандуктос и поднял руки ладонями вверх.

— Все будет, как вы просите. Я сам приведу туда Духу. Сегодня же.

Керрик перевел его слова на саску, и мандуктос низко поклонились ему.

— Поблагодари этого саммадара, — сказал старший из них. — Скажи ему, что наша благодарность безгранична А сейчас мы должны передать его слова нашим.

Сорли взглянул на их удаляющиеся спины и покачал головой.

— Я не понимаю этого и даже не пытаюсь Будем есть их пищу и не будем задавать вопросов.

Потом был пир, и все саммад разделили свежую пищу. Керрик, который ел это всю зиму, сейчас не притронулся к ней, но выбрал большой кусок жесткого копченого мяса. После окончания пира охотники закурили трубку, пустили ее по кругу, и Керрик, когда она дошла до него, с удовольствием затянулся.

— Это место лучше, чем было прежде? — спросил он.

— Сейчас — да, — сказал Херилак. — Пастбища для животных здесь лучше, но охота такая же плохая. Чтобы найти дичь, нужно идти далеко в горы, а это опасно, ведь там охотятся темные тану.

— Что поделаешь. Охота может быть плохой, но здесь всю нужную пищу мы получим от саску.

— Это хорошо одну зиму, но не всю жизнь. Тану живут охотой, а не подаянием. Хорошая охота может быть на юге, но на пути туда мы встретили голые и безводные холмы, которые трудно преодолеть, и все же мы попытаемся.

— Я говорил с саску об этих холмах. Там есть долины, где охота хороша, но каргу — так они называют темнокожих — уже там. Значит, этот путь для нас закрыт. А на запад вы заглядывали?

— Однажды мы шли пять дней по пескам, а потом повернули обратно. Пустыня продолжалась и дальше, и в ней ничего не росло, кроме колючих растений.

— Об этом я тоже посоветуюсь с саску. Они говорят, что по ту сторону, если до нее добраться, есть леса. Я думаю, они могут знать дорогу через пустыню.

— Спроси их об этом. Если мы сможем пересечь пустыню и найти место с хорошей охотой и без мургу, мир снова станет таким, каким был до прихода холода и мургу. — Херилак невидящим взглядом уставился на затухающий огонь.

— Не думай о них, — сказал Керрик. — Они не найдут нас здесь.

— Я не могу забыть того, что было. Мне снится, что я иду вместе со своей саммад, вижу их, слышу голоса охотников, женщин, детей и рев огромных мастодонтов, тянущих волокуши. Мы смеемся и едим свежее мясо. Потом я просыпаюсь, и вспоминаю, что все они мертвы, их голые кости заносит на далеком берегу пыль. После этих снов саммад, в которых мы живем, кажутся мне чужими, и я хочу уйти от них подальше. Мне хочется вернуться на восток, пересечь горы, найти мургу и убить, сколько смогу, прежде чем погибну сам. Может, после этого мой дух обретет покой среди звезд и боль воспоминаний кончится.

Кулаки охотника сжались. Керрик понимал его ненависть к ийланам, но сейчас с Армун и ребенком, который должен был родиться, жизнь среди саску была пределом его мечтаний. Он не забыл ийлан, но они были в прошлом, а ему хотелось жить настоящим.

— Пойдем вместе с саску, — сказал Керрик. — Поговорим с мандуктос. Они наверняка знают, есть ли дорога через пустыню. Если саммад уйдут туда, мы будем иметь за собой двойную защиту — из пустыни и гор. Мургу никогда не преодолеют его, о них можно будет забыть.