Западноевропейская поэзия XХ века. Антология

Стою у окна, его отворив пошире,и белым платком машу, навсегда прощаясьс моими стихами, которые к вам уходят.Ни радости не испытываю, ни грусти.Что делать — удел стихов, он таков от века.Я их написал и скрыть их от вас не смею,когда б и хотел, не мог поступить иначе —цветок не умеет скрыть своего цветенья,и скрыть не может река своего теченья,и дереву скрыть плоды свои пе удастся.Все дальше мои стихи от меня уходят,и я, к моему немалому удивленью,отсутствие их ощущаю почти до боли.Кто ведает, чья рука их перелистает?

Неведомо, кто развернет их и прочитает…Ступайте же, о стихи мои, уходите!Умирают деревья — семена их уносит ветер.Засыхают цветы — а пыльца всо равно бессмертна.Реки в море текут — а вода пребывает с ними.Ухожу, оставаясь, — как всё в этом мире.(Ф. Песоа)

Поэты рождаются, стареют, умирают. Поэзия остается. И вот перед вами поэтическая карта Западной Европы. Сейчас вы отправитесь в путь. Я вам завидую. Я знаю, что путь этот обязательно будет счастливым.

Потому что встреча с настоящей поэзией — всегда счастье.

РОБЕРТ РОЖДЕСТВЕНСКИЙ

ЗАПАДНОЕВРОПЕЙСКАЯ ПОЭЗИЯ XХ ВЕКА

АВСТРИЯ

ГУГО ФОН ГОФМАНСТАЛЬ

Перевод С. Ошерова

Гуго фон Гофмансталь(1874–1929). — Поэт и драматург, крупнейший представитель символизма в австрийской литературе и вообще в литературе немецкого языка. Печататься начал в 1891 г., первый поэтический сборник («Избранные стихи») выпустил в 1903 г. В восемнадцатилетнем возрасте приобрел европейскую известность драмой «Смерть Тициана». Был автором нескольких либретто к операм Рихарда Штрауса (наиболее известна опера «Кавалер роз»). Лирическое наследие Гофмансталя невелико, но стихи его входят во все поэтические антологии. На русском языке издавался в основном в начале века; драмы Гофмансталя неоднократно шли на русской сцене.

ВСЕЛЕНСКАЯ ТАЙНА

Да, глубь колодца знает то,Что каждый знать когда-то мог,Безмолвен и глубок.Теперь невнятны смысл и суть,Но, как заклятье, все подрядДавно забытое твердят.Да, глубь колодца знает то,Что знал склонявшийся над ней —И утерял с теченьем дней.Был смутный лепет, песнь была.К зеркальной темной глубинеДитя склонится, как во сне,

И вырастет, забыв себя,И станет женщиной, и вновьРодится в ком-нибудь любовь.Как много познаёт любовь!Что смутно брезжило из тьмы,Целуя, прозреваем мы.Оно лежит в словах, внутри.Так нищий топчет самоцвет,Что коркой тусклою одет.Да, глубь колодца знает то,Что знали все… Оно сейчасЛишь сном витает среди нас.

ТВОЕ ЛИЦО

Твое лицо отягощали слезы.Я смолк, я стал смотреть и вдруг воочью

Увидел прежнее. Вдруг все всплыло!Я так же предавался ночь за ночьюДолине — ибо я ее любилБезмерно — и луне, и голым склонам,Где мелкие скользили облакаМежду худых разрозненных деревьев,Где серебристо-белая река,Всегда журчащая, всегда чужая,Текла сквозь тишину. Вдруг все всплыло!Вдруг все всплыло! То прежнее томленье,В котором предавался я часамиБесплодной красоте долин и рек,Пробуждено твоими волосамиИ блеском между увлажненных век.