Западный национализм и восточный национализм: есть ли между ними разница?

Я не думаю, что наиболее важные различия между национализмами — в прошлом, настоящем или ближайшем будущем — проходят по линии Восток-Запад. Самые старые национализмы Азии — здесь я имею в виду Индию, Филиппины и Японию — намного старше многих европейских — корсиканского, шотландского, новозеландского, эстонского, австралийского и т. д. Филиппинский национализм в своих истоках и взглядах по понятным причинам походит на кубинский и на национализм континентальной Латинской Америки; подобие национализма Мэйдзи мы находим в османской Турции, царской России и Британской империи; индийский национализм аналогичен тем национализмам, которые можно найти в Ирландии и Египте. Следует добавить, что представления людей о Востоке и Западе со временем менялись. Более столетия об османской Турции говорили, что она — "больной европеец", несмотря на то, что большая часть ее населения исповедует ислам; и сегодня Турция с трудом пытается войти в Европейское сообщество. В Европе, которая обычно считала себя полностью христианской (оставим в стороне мусульманскую Албанию), число мусульман растет день ото дня. Россию долго рассматривали как главным образом азиатскую державу, и до сих пор в Европе есть много людей, продолжающих так думать. Можно добавить, что в самой Японии есть люди, считающие себя отчасти белыми. Где начинается и заканчивается Восток? Египет находится в Африке, но принято считать его частью Ближнего Востока, а теперь, с концом Ближнего Востока, он стал частью Среднего Востока. Папуа — Новая Гвинея в Европе воспринимается как Дальний Восток, наравне с Японией, но сама о себе она так не думает. Отважное новое маленькое государство Восточный Тимор пытается решить, частью чего оно будет — Юго-Восточной Азии или Океании, которая с определенной точки зрения — например, из Лимы и Лос-Анджелеса — может рассматриваться как Дальний Запад.

Эти проблемы становятся еще более запутанными из-за массовых миграций населения через принятые границы Европы и Азии. После соглашения об открытии портов в Китае в 1842 г. миллионы жителей Поднебесной отправились за границу — в Юго-Восточную Азию, Австралию, Калифорнию, — а позднее расселились по всему миру. Империализм забрасывал индусов в Африку, Юго-Восточную Азию, Океанию и Карибское море; яванцев — в Латинскую Америку, Южную Африку и Океанию; ирландцев — в Австралию. Японцы пришли в Бразилию, филиппинцы — в Испанию и т. д. Холодная война и ее последствия ускорили течение, включающее теперь корейцев, вьетнамцев, лаосцев, тайцев, малайцев, тамилов и т. д. Итак, церкви в Корее, Китае и Японии; мечети в Манчестере, Марселе и Вашингтоне; буддистские, индуистские и сикхские храмы в Лос-Анджелесе, Торонто, Лондоне и Дакаре. Каким будет результат всех этих миграций, какие идентичности уже существуют и возникнут в будущем — вопрос чрезвычайно сложный и в значительной степени еще не имеющий ответа.

Имперские национализмы

Форма национализма, всесторонне рассмотренная в моей книге "Воображаемые сообщества", — это, как я назвал его вслед за Хью Сетон-Уотсоном, официальный национализм. Данная форма национализма сложилась исторически как реакционный ответ на народные национализмы снизу, направленные против правителей, аристократов и имперских центров. Наиболее показательный пример представляет собой Российская империя, в которой цари правили сотнями этнических групп и множеством религиозных общин, а в своих собственных кругах говорили по-французски, что было знаком их цивилизованного отличия от подданных. Все выглядело так, как если бы только крестьяне говорили по-русски. Но с распространением в империи в девятнадцатом веке народных национализмов (украинского, финского, грузинского и т. д.), цари, в конце концов, решили, что они прежде всего русские, и в 1880-х — всего 120 лет назад — начали губительную политику русификации своих подданных, так сказать, делая царей и их подданных одними и теми же людьми, чего они избегали прежде. Точно так же Лондон пытался англизировать Ирландию (и добился заметных успехов), Германская империя пробовала онемечить свою часть Польши (с очень незначительным успехом), Французская империя навязывала французский итало-говорящей Корсике (частично добившись успеха), а Османская империя — турецкий арабскому миру (безуспешно). Во всех случаях — сошлюсь на себя самого — основное усилие было направлено на то, чтобы натянуть узкую и короткую кожу нации на огромное тело старой империи.