Западный рубеж

После того как я съехал от Галины Викентьевны, губисполком выделил мне комнату в гостинице «Холмогоры», превращенной, по примеру столицы, в общежитие для ответственных работников. Изначально мне предлагали квартиру или дом, благо, пустующих помещений хватало, но, прикинув, что в этом случае придется заниматься хозяйственными делами, отказался. Водопровод не работает, централизованного отопления пока нет. Куда годится начальник губчека, колющий дрова или таскавший воду с колодца? Несолидно, а главное, что для всего этого у меня просто нет ни времени, ни желания, а обзаводиться прислугой неприлично. Можно бы поискать съемную квартиру, чтобы хозяйственно-бытовыми проблемами заморачивались сами домовладельцы, но не хотелось.

К тому же, с некоторых пор Архангельский губисполком принял решение об охране некоторых сотрудников, включая и меня, хотя я мог бы позволить себе иметь и собственных телохранителей. Представив, как возле моего дома будут круглые сутки отираться бездельники, решил, что уж пусть лучше меня стерегут вместе со всеми остальными высокопоставленными особами местного региона. Так и мне проще, да и городской милиции спокойнее. У них и так некомплект.

Так что я предпочитал иметь обычную комнату, в которую, по правде-то говоря, заглядывал даже не каждую ночь. А сегодня уже никакой разницы — только лег на стулья, как отключился.

Кажется, поспал не больше десяти минут, как услышал за дверью чьи-то голоса. Прислушавшись, определил, что это препираются Кузьменко и Книгочеев.

— Так времени-то уже девять, — недоумевал Книгочеев. — Он в это время людей принимает.

— Пусть поспит человек, — отвечал Никита. — Он вчера только-только из Москвы приехал, и тут сразу в Холмогоры, а вернулся под утро.

Я вытащил награду Феликса Эдмундовича, посмотрел на циферблат. Стрелки показывали четыре часа. Стоят что ли? Кажется, в Китае еще не научились подделывать дорогие часы, но тут до меня дошло, что я просто забыл их завести. М-да, к хорошему быстро привыкаешь.

Протирая глаза, пошел открывать дверь.

Книгочеев держал в одной руке корзинку, а в другой портфель. Чего это он притащил?

— Здравия желаю, товарищ начальник, — поприветствовали меня в один голос бывший жандармский ротмистр и чекист.

— Здравствуйте, товарищи, — отозвался я. — Две минуты и буду готов. Никита, распорядитесь титан затопить.

— Так он горячий, — отозвался Кузьменко. — Только-только вскипел.

Ну вот, хотя бы кипятка попью, уже хорошо.

Невежливо держать посетителя в коридоре, пока ходишь умываться, но оставлять кого-либо в своем кабинете не полагается. Ничего, Книгочеев офицер старой закваски, аккуратист похлеще меня, и все поймет правильно.

Утренний туалет занял не две, а три минуты, но думаю, что Книгочеев не успел особо заскучать. Теперь бы мне для полного счастья стакан крепкого чая и бутерброд с маслом и колбасой, в крайнем случае — с одним только маслом, но паек после приезда я получить не успел, придется терпеть до обеда, когда нам привозят причитавшиеся нам порции хлеба. Может, губисполком еще чё-нить подкинет? Ладно, не привыкать.

— Владимир Иванович, вы завтракали? — поинтересовался Книгочеев, потом спохватился: — Чего же я глупости-то говорю? Конечно, нет.

Ага. Я даже и не ужинал вчера. И про обед не помню. Вроде, что-то мы с комбригом перехватили, но что именно уже и не помню.

— Супруга пирожков напекла, не побрезгуете? — спросил бывший ротмистр.

Книгочеев вытащил из корзинки солидный сверток.

Еще бы побрезговал! Я даже спрашивать не стану — откуда у вас мука? И не посмотрю, что я генерал, а он только ротмистр, а возьму кружки и сам схожу за кипятком. Но бывший жандарм не позволил мне это сделать.

— Давайте-ка я сам. У меня с собой и чаек есть, заварю.

Чай, что заварил Александр Васильевич, напоминал по вкусу иван-чай, что в двадцать первом веке обрел дикую популярность. По мне — гадость несусветная, но пить можно. Кстати, а почему в годы революции и гражданской войны пили морковный чай, если травы и в городах и вокруг росло достаточно?

Пирожки из ржаной муки с отрубями, а начинка из яйца и какой-то травы. Яйца чуть-чуть, зато травы много.

— Курочек завели, — пояснил ротмистр. — Второй год нас с супругой спасают. И сами едим, и на муку да рыбу меняем.

— А что за трава? — поинтересовался я. — Салат какой-то?

— Помилуйте, какой салат? Это молодая крапива. Супруга щи из нее варит, пальчики оближешь.

При слове «щи» мне стало грустно. Я их не ел… Если отсчитывать годы в обратную сторону — ровно сто лет. Что ж, повезло ротмистру с супругой. А вообще — молодец Александр Васильевич, спас своего начальника.

— Очень вкусные пирожки, — похвалил я. — Хозяйке от меня благодарность и поклон. Мастерица.

— Передам, — слегка поклонился ротмистр. — А вообще, я к вам по делу пришел.

— Так это я понял, — кивнул я. — Мне Муравин докладывал, что вы что-то интересное накопали.

А ведь мог бы гражданин ротмистр и просто зайти, принести начальнику пирожков. Я бы не обиделся.