Запах легких денег

Проводница поднялась в тамбур и закрыла дверь. И как только она это сделала, поезд действительно тронулся и стал медленно отползать от перрона, постепенно ускоряя ход. Провожающие спешно замахали руками на прощанье, двигаясь вместе с поездом, пока тот не разогнался, как следует. И тогда они отстали и остановились, все так же махая руками.

И когда последний вагон уже подъезжал к краю платформы, на перрон выбежали наши друзья-мошенники. Впереди несся более спортивный Жорик, ловко маневрируя между стоящими людьми, следом за ним бежал Макс, с трудом увертываясь от столкновения с зеваками, а последним еле-еле поспевал Боря. Ему-то, видно, такая беготня была не по силам, потому как он спотыкался на бегу и даже сбил с ног кого-то из провожающих. И услышал в свой адрес парочку крепких выражений.

Но поезда они все-таки не догнали. Жорик ухватился за поручень последнего вагона, пробежал несколько шагов, но так и не смог запрыгнуть на подножку — все силы ушли на бег. Сделав ещё шагов десять, Жорик отцепился от поручня и остановился, на него тут же налетел Макс, чуть не сбив с ног, и последним в них воткнулся Боря, завалив обоих на землю. Чертыхаясь и матерясь, они с трудом поднялись на ноги и посмотрели вслед исчезающему в вечерних сумерках поезду. Но тот уже безвозвратно ушел вдаль, и только долетел откуда-то издалека его протяжный свисток.

— Ушел! — крикнул Макс, отталкивая от себя Борю. — Ушел, забодай его комар!

— Не успели, твою мать! — тяжело дыша, ругнулся Жорик. — Выскользнул между пальцев, червяк!

— Все, теперь не догнать! — подвел черту Боря. — Ни за что не догнать!

Макс, как всегда, был самым сообразительным. Он принимал решения мгновенно, особенно когда они касались лично его. А сейчас была поставлена на карту его профессиональная честь и, может быть, даже жизнь. Кто знает, что сделает с ними Лева Меченый, если они провалят такую легкую операцию по отъему денег у должника. Хотя за последние часы она все меньше и меньше казалась им легкой.

— Быстро в машину! — крикнул он. — Первая остановка в Рогулькино! Успеем!

Друзья развернулись на сто восемьдесят и побежали обратно. Впереди всех несся Жорик, рассекая толпу, за ним в кильватере держался Макс, и последним поспешал Боря, который опять умудрился сбить с ног того же самого человека. Тот разразился такой бурной матерной руганью, которую не услышишь и в пивной. Но его уже никто не слушал.

Трое непутевых выбивателей долгов выскочили на привокзальную площадь, подбежали к стоящему невдалеке на стоянке бориному «фольксвагену», запрыгнули в него и хлопнули дверцами.

Машина сорвалась с места, круто развернулась практически на одном месте и унеслась прочь.

По иронии судьбы начинающий абитуриент Витя Метелкин ехал в одном купе с тем самым толстопузым пассажиром с кейсом. Пассажир оказался спокойный, не болтал, не приставал с расспросами и не предлагал выпить. Симпатичный такой мужик с неторопливыми движениями и вежливым обхождением. Витя расслабился и решил почитать на ночь учебник высшей математики. Мамаша наказала ему выучить все формулы до одной, но поскольку Витя ни одной и не помнил, то он решил запомнить хотя бы две — вдруг именно они и попадутся в билете. Но от формул рябило в глазах, строчки наскакивали одна на другую, зубы сводило от скуки. Лучшего снотворного, чем учебник высшей математики, просто не найти, и Витю уже клонило в сон. Однако он держался, поскольку время ещё было детское, а из детства Витя давно вырос. Так ему самому казалось, в отличие от его мамашки.

Сосед смотрел в окно на мелькающие пейзажи, он был спокоен, расслаблен и даже ленив. Это и понятно. Ему не от кого было больше бежать и прятаться. Пачки баксов спокойно лежали в дипломате и не требовали к себе особого внимания. При посадке на поезд он не обнаружил хвоста, и, значит, покинул город незамеченным, увозя в кейсе не просто пачки долларов, а гораздо большее, чем деньги. Он увозил с собой надежду на свое будущее безбедное существование в столице, где, конечно, найти его будет практически невозможно. Леву Меченого со своими недотепами-рэкетирами он оставил с большим носом, чему был несказанно рад, и даже такая небольшая неприятность, как полчаса, проведенные в темном заколоченном гробу, постепенно забылась и ушла в прошлое. Впереди его ждала красивая жизнь!

Киселевич довольно хмыкнул, развалился на сиденье и решил познакомиться со своим молодым соседом. Он внимательно посмотрел на парня с учебником, заметил, как тот вдумчиво читает книжку, держа её открытой на одной странице по полчаса, и понял, что тот наивен, как козленок.

— В институт поступаешь, приятель? — спросил он для завязки разговора.

Витя с удовольствием оторвался от книжки. Если бы сосед не отвлек его от чтения, он, пожалуй, так сидя и заснул бы, потому как глаза уже слипались до невозможности. Самое забавное было то, что Витя не понимал ни слова. Все эти математические термины и формулы казались ему японскими иероглифами, хотя и были написаны русскими и латинскими буквами.

— Ага, на экономический факультет, дядя, — зевнул он.