Запах моря

Умиротворяющее одиночество ее прервала голова мужчины, показавшаяся из-за перегородки между балконами. Лицо его было похоже на мордочку сурка, мокрые волосы были зачесаны назад, а свежевыбритая физиономия источала запах канистры выплеснутого на нее одеколона. Мужчина заискивающе улыбался. «Это вы новая хозяйка 478-го?», – мужчина оглядывал Людмилу с ног до головы, оценивая и прикидывая. «А я из 476-го…». «Типично курортный способ знакомства», – подумала Людмила, – «А это, наверно, местный пансионатный мачо для тех, кому за… Ну-ну». Она выжидающе молчала. «Ну, давайте же знакомиться, мы ж как-никак соседи на… на сколько Вы, кстати, приехали?». «Давайте лучше договоримся сразу», – Людмила сказала это очень резко и холодно, как иногда у нее получалось. Обычно попытка повторить такую же манеру разговора при пересказе случившегося или же просто, когда она хотела именно в таком ключе поговорить с раздражавшим ее собеседником, ей не удавалась. А так, спонтанно, иногда вырывалось непонятно откуда. «Я пробуду здесь еще восемнадцать дней, и в течение этих восемнадцати дней я не хочу видеть ни ваше лицо за перегородкой, ни его обладателя», – отчеканила она, – «Если возникнут какие-то недоразумения, поверьте, мне есть, кого подключить к разрешению ситуации. Вопросы?». Блеф сработал. Мужчина буркнул что-то вроде: «Стерва» и спрятался за перегородкой… действительно на все восемнадцать дней.

Людмила еще немного посидела на балконе, а затем пошла распаковывать чемоданы и раскладывать вещи по полкам шкафа. Закончив размещать вещи в только ей понятном порядке, Людмила вышла на первую ознакомительную экскурсию по территории пансионата. Она с музейной тщательностью оглядывала каждый экспонат: деревья, скамейки, жилые корпуса и места общего пользования. Разве что, не подходя и не читая таблички, и то только потому, что их там не было. А когда солнце стало заваливаться за шиворот алеющего горизонта, Людмила пошла на пляж смотреть на закат и увидеться с морем после бесконечно долгой по человеческим меркам разлуки.

Восемнадцать дней прошли. Нет, не пролетели. Прошли. Распорядок дня диктовал ритм проходящим дням, как метроном «Цок-цок-цок, завтрак-пляж-обед-сон-пляж-ужин-сон». Людмила втянулась, и отдых приобрел стройность и методичность. Через пять дней после Людмилиного приезда в ее номер подселили соседку. Сначала она показалась Людмиле излишне грубой и даже хамоватой, но потом оказалось, что новая соседка добрая и веселая женщина. Была она, конечно, непривычно резковата, но не более того, а к этому довольно быстро привыкаешь, если в целом человек импонирующий, и в конце совместного их пребывания в номере Людмила уже не замечала так раздражавшую поначалу манеру разговора соседки. Помимо всего прочего, соседка оказалась тезкой Людмилы. Людмила стала называть соседку Людой, а соседка называла Людмилу – Людок. Соседка была чуть постарше Людмилы, но энергии у нее хватало на двоих. Она не могла усидеть на месте, что-то постоянно придумывала, куда-то вечно спешила. Людмиле же спешить никуда не хотелось, и она всегда пыталась отказаться от бесконечных прогулок и путешествий. Так что иногда соседка, так и не уговорив ее, отправлялась куда-то в одиночку, всем своим видом показывая, что обиделась. Именно соседка была инициатором экскурсий на какое-то озеро и какие-то водопады, коих бесконечное множество по всему черноморскому побережью. Еще они ходили на концерт пианиста, как обычно «пролетавшего из Токио в Лондон и лишь на день задержавшегося, чтобы дать незабываемый концерт в местном ДК». В общем, Людмила-старшая, как могла, разнообразила их совместный курортный досуг. Но, в любом случае, все эти мероприятия происходили в основном между тактами незримого метронома размеренной пансионатной жизни, так что очень уж активным получавшийся отдых назвать было сложно. Но, что ни говори, отдых состоялся. Хотя, наверно, можно даже сказать, и удался.

Утром последнего дня в пансионате две Людмилы сидели на балконе и пили чай. «Кипятильник все-таки пригодился, не зря тащила», – не без удовольствия отметила про себя Людмила. Так она отмечала каждый раз, когда они с соседкой пили чай, а пили его они по несколько раз на дню. Несмотря на довольно уютный номер и недавно сделанный в нем ремонт, чайником администрация решила не баловать отдыхающих, тем более что на территории была столовая и кафе.

Вещи Людмила собрала еще с вечера, оставив на тумбочке только ежедневно необходимое. До сдачи ключей оставалось еще несколько часов, и соседка уговаривала ее пойти в последний раз перед отъездом на пляж. Людмила же отказывалась. Так они сидели, пили чай и, не поднимая друг на друга голоса, пререкались.

– Ну чего ты упрямишься? Когда в следующий раз на море попадешь? – не успокаивалась соседка. – Идем, говорю, и никаких «но»…

– Да оставь ты меня в покое. За восемнадцать дней даже море поднадоесть может. Хочешь – иди, я ж тебя не держу…

– Причем тут «держишь – не держишь». Что ты в номере делать будешь? Слезы глотать? Нечего. Идем и точка.