Запах моря

Самой колоритной и интересной фигурой в этом случайном временном сообществе был военный. Когда поезд тронулся, он зашел в купе в форме и с довольно пухлым чемоданом. Затем он переоделся в тренировочный костюм, так что о том, что он военный напоминала только его форма, аккуратно висящая на «плечиках». На погонах были звезды, отчего Людмила поняла, что ее попутчик – офицер, но так как она никогда не разбиралась в воинских званиях и соответствующем количестве звезд, больше информации она не почерпнула. Да больше, пожалуй, было и не надо. Был он довольно плотного телосложения и среднего роста, а вот возраст определить было сложнее из-за редких стежек седины на коротко стриженых волосах. Скорее всего, ему было под сорок, а может и немногим за. Офицер то залезал на свою верхнюю полку и читал, то слезал и сидел на нижней полке в ногах постоянно читающей насупленной женщины, то выходил курить. Он был единственным из попутчиков, с кем Людмила перекинулась хотя бы парой слов. В очередной раз, выйдя в коридор, где, казалось, не так душно, Людмила увидела, что офицер тоже стоит в коридоре у окна. Увидев Людмилу, он подвинулся и учтиво отдернул занавеску. Она в ответ улыбнулась. Минут пять они стояли молча, глядя на смазанную картину пролетающего мимо пейзажа. Но потом разговорились, хотя слово «разговорились», конечно, подразумевает более длительное и насыщенное общение. Так, немного поболтали. Выяснилось, что он едет в командировку куда-то на побережье, куда, он уточнять не стал. Людмила подумала, что это наверно так здорово, съездить за счет предприятия на курорт в разгар сезона в командировку… Конечно, она сейчас тоже едет почти за счет предприятия, но командировка – это же другое дело… Это, как бы, ты на работе, но в то же время смена обстановки, а тут еще и на курорт в с самый сезон. Сама Людмила ездила в командировки очень давно, когда еще союзные НИИ оправляли своих сотрудников во все уголки той еще, необъятной. В самом конце восьмидесятых ездили гораздо реже, но все-таки ездили. Сама Людмила уже почти не ездила, все же маленькая дочь на руках, а в то время в их институте можно было сделать так, чтобы не поехать. А вот Тиша продолжал «наматывать» по бескрайним просторам до самого развала института и страны. Людмила вспомнила то время, мысленно перенесясь куда-то прочь от этого вагона, этой духоты и этого времени. Вернувшись из краткого по времени, но такого далекого мысленного путешествия в коридор вагона, она сказала офицеру, как, дескать, хорошо ехать в командировку на море в сезон, и что она ему почти завидует. Он ей ничего не ответил. Он даже не повернулся в ее сторону, а все смотрел за окно, и, стало ясно, что Людмила все себе представила совсем не так и не то. И, пожалуй, завидовать было нечему. После этого разговор так и не продолжился, и Людмила зашла обратно в купе.

В общем, компания подобралась, мягко говоря, не очень разговорчивая. И Людмила была очень довольна, так как больше всего боялась шумных попутчиков. Или каких-нибудь всю дорогу пьющих или постоянно хнычущих маленьких детей. А тут – тишина… И Людмила даже не стала ничего читать, хоть и вытащила сразу книгу и положила ее на столик, а провела всю дорогу засыпая и просыпаясь, лежа с открытыми глазами или стоя в коридоре возле окна.

Войдя в свой номер и бросив сумки прямо у входа, Людмила первым делом распахнула двери, ведущие на балкон. И запах моря буквально ворвался и обрушился на нее. Запах моря. Моря спокойствия и умиротворения.

Конечно, воздух был иным уже с утра, когда за окном вагона показалась синяя гладь, уходящая куда-то за горизонт. Но привезенная с собой вонь городов еще стояла в вагоне, всеми силами не пуская свежесть морского воздуха. Запах же вокзала, пусть и приморского, почти ничем не отличался от того, царящего на перронах, в ее городе. Или, во всяком случае, так показалось Людмиле.

Когда же автобус привез их в пансионат, запах, по идее, должен был быть уже тем самым. Во всяком случае, потом в цистернах дополнительные ароматизаторы воздуха не завозили. Все это, конечно, так, но тогда по приезде Людмила ничего особенного не чувствовала. Приехали они слишком рано, поэтому дожидаться освобождения номеров предыдущими жильцами и получения ключа пришлось в холле административного корпуса. Сквозь большие окна было видно, как заспанные жильцы близлежащих корпусов, очевидно бурно отмечавшие что-то до утра, еле переставляли ноги, расползаясь каждый в свою сторону, с одной лишь только целью: «чтобы стало полегче». Другие наоборот бодрые и, судя по всему, уже позавтракавшие шли с полотенцами на шее, уже надутыми матрасами и кругами, мячами и нардами в одну сторону, сторону пляжа.