Запах соли, крики птиц

Примерять платья — это последнее, чего ей сейчас хотелось. Лишние килограммы, набранные ею, пока она вынашивала Майю, по-прежнему выпирали, как гора, а она еще кое-что добавила к ним, поскольку стресс последних месяцев лишил ее возможности следить за тем, что она сует в рот. Эрика застыла, держа в руке булочку, от которой как раз собиралась откусить, и вернула ее обратно на блюдо. Анна оторвала взгляд от списка.

— Знаешь, если ты до свадьбы будешь воздерживаться от углеводов, то легко сбросишь лишние килограммы.

— Послушай, мне и раньше никогда не удавалось быстро сбросить вес, — мрачно сказала Эрика.

Одно дело, когда ты думаешь об этом сам, и совсем иное, когда на необходимость похудеть тебе указывает кто-то со стороны. Но в то же время Анна права. Если ей хочется хорошо выглядеть на свадьбе, надо что-то предпринимать.

— Ладно, попробую, — неохотно согласилась она. — Никаких булочек и пирожных, никаких конфет, хлеба и макарон, сделанных из белой муки, и так далее.

— Но платье все равно надо начинать искать сейчас. Если потребуется, его нам ушьют прямо перед свадьбой.

— Поживем — увидим, — глухо отозвалась Эрика. — Но ты права, мы можем завтра отправиться в Уддеваллу, как только завезем Эмму и Адриана в садик. И посмотрим. Иначе мне, пожалуй, придется выходить замуж в тренировочном костюме, — добавила она, осматривая себя с мрачным видом. — Что там еще? — со вздохом спросила она, кивнув в сторону списка.

Анна продолжала усердно писать и раздавать задания налево и направо. На Эрику вдруг навалилась страшная усталость. Из этого все равно ничего не получится.

Переходя улицу, они не спешили. Прошло четыре дня с тех пор, как Патрик с Мартином проделали тот же путь, и они не знали, что их ждет. Четыре дня Керстин прожила с известием о смерти своей сожительницы. Наверняка эти четыре дня показались ей бесконечно долгими.

Вопросительно взглянув на Мартина, Патрик нажал на кнопку звонка. Они оба, словно сговорившись, сделали глубокий вдох и затем выпустили часть накопившегося в теле напряжения. В каком-то смысле так терзаться, встречаясь с людьми в горе, казалось эгоистичным. Эгоистично испытывать даже малейшие мучения, когда тебе несравнимо легче, чем тому, кто переживает потерю близкого человека. Но мучиться заставляла боязнь употребить неправильное слово, совершить неверный шаг и навредить, хотя, по логике, что бы они ни сказали или ни сделали, — это не могло усугубить неотступную и неизбывную боль.

Они услышали приближающиеся шаги, и дверь открылась. За ней оказалась не Керстин, как они того ожидали, а Софи.

— Здравствуйте, — слабым голосом произнесла она, и они увидели явные следы многодневных слез. Девушка не двигалась с места, и Патрик кашлянул.

— Здравствуй, Софи. — Он умолк, но затем продолжил: — Ты, вероятно, помнишь нас, мы — Патрик Хедстрём и Мартин Мулин. — Он посмотрел на товарища, но затем вновь перевел взгляд на Софи. — А… Керстин дома? Нам бы хотелось с ней немного поговорить.

Софи отступила в сторону, потом, оставив гостей ждать в прихожей, зашла в глубь квартиры и прокричала:

— Керстин, тут полицейские! Они хотят с тобой поговорить!

Из комнаты появилась Керстин — тоже с красными от слез глазами. Она остановилась немного поодаль, в полном молчании, и ни Патрик, ни Мартин не знали, как им подступиться к тому разговору, с которым они пришли. Под конец Керстин спросила:

— Вы не хотите зайти?

Они кивнули, сняли обувь и прошли за ней на кухню. Софи, похоже, собиралась последовать за ними, но Керстин, вероятно, инстинктивно почувствовала, что разговор будет не предназначен для ее ушей, поскольку едва заметно помотала головой. На секунду показалось, что Софи хотела проигнорировать этот жест, но потом пожала плечами, пошла к себе в комнату и закрыла дверь. Со временем она узнает, о чем шла речь, но в данный момент Патрику с Мартином хотелось, чтобы их беседе с Керстин никто не мешал.

Как только они расселись, Патрик перешел прямо к делу:

— Мы обнаружили кое-какие… неясности относительно аварии Марит.

— Неясности? — произнесла Керстин, вопросительно глядя на обоих гостей по очереди.

— Да… — вступил в разговор Мартин. — Имеются отдельные… повреждения, которые, возможно, нельзя приписать аварии.

— Возможно? — переспросила Керстин. — Вы не знаете точно?

— Да, мы пока не уверены, — признался Патрик. — Мы будем знать больше, когда получим окончательное заключение судмедэксперта. Однако имеется достаточно вопросительных знаков, чтобы у нас возникло желание поговорить с вами немного подробнее. Узнать, есть ли основания полагать, что кто-то хотел причинить Марит вред.

Патрик увидел, что Керстин вздрогнула. Он скорее почувствовал, чем заметил, что в ее голове промелькнула мысль, которую она с той же быстротой отогнала. Но именно эту мысль ему предстояло вернуть обратно и вытащить наружу.

— Если вам известен кто-то, кто мог хотеть причинить Марит вред, вы обязаны нам сказать. Хотя бы для того, чтобы мы могли исключить данного человека.