Грей не сомневался, что внутренние и внешние ворота теперь, когда Страж закончил свое путешествие, закрыты по всей сети подземных туннелей. У него появилось подозрение, что ворота эти служат совсем не для тех целей, которые называются официально, и нужны для того, чтобы никто не смог выйти на поверхность по путям. Дрейтон описал немало кусочков этой головоломки в своей книге «Тайное подземелье», но Грей не складывал их до тех пор, пока не стало слишком поздно и он не столкнулся лицом к лицу с тайной безбрежного лабиринта индустриальной преисподней.
В мыслях Грея все разрозненные главы книги Дрейтона собрались в единое связное объяснение того, что происходило. В объяснении этом участвовали несколько заброшенных перевернутых небоскребов, один из которых находился под «Норт Эндом» и уходил в землю, вероятно, более чем на тысячу футов. Сооружения, населенные странными существами, которым порой надоедало питаться тем, что они получали, используя меньшие туннели, ведущие к кладбищам по всему Лондону. Возможно ли, чтобы эти пожиратели плоти переняли какие-то черты трупов, на которых они охотились, как говорится в преданиях о людоедах?
Он подумал о призрачном поезде и о его машинисте…
Когда он подумал о станциях-призраках на линиях Пикадилли, Метрополитэн и всех остальных, ему вдруг стало понятно, что на каждой из них в ту ночь был свой Страж.
Неожиданно во всех вагонах погас свет.
Повинуясь сигналу, как они действовали много раз в прошлом, они жадной волной хлынули из черной бездны коридоров и захламленных комнат.
Пока низкорослые существа целеустремленно преодолевали расстояние между их убежищами и поездом, он наконец понял: для того чтобы удержать их здесь, под землей, в темноте, чтобы не дать им захватить весь Лондон, их необходимо насытить.
Лишь раз успел Грей вскрикнуть в темноте.
Элизабет Хэнд
СБОРЩИЦЫ ШАФРАНА
Для нее он был местом почти в той же степени, что и человеком, утраченным владением, краем, в котором пробуждались желания сердца. Одинокими ночами она представляла его, как другие представляют себе пустой пляж, лазурную воду. Годами она думала об этом и засыпала.
В Сиэтл она прилетела на симпозиум, посвященный будущему. Поездка была для нее радостным событием, потому что на восточном побережье, где она жила, уже тридцать четыре дня не переставая шел дождь, — метеорологический рекорд, ставший избитой шуткой: «Осталось только шесть дней». В Сиэтле и то было суше.