Запечатанное письмо

Фидо натянуто усмехнулась; ей странно видеть в цехе свою давнюю подругу, с ее легкомысленными шутками.

— На самом деле я чувствую себя их матерью, — тихо призналась она. — Вон там работает мисс Дженнингс, ей всего тринадцать лет; она училась ремеслу в приюте для глухонемых.

— Очень благородно с вашей стороны, — похвалил полковник.

Фидо отмахнулась:

— Обучить ее было очень трудно, зато она практически ни на минуту не отвлекается от работы.

— О, да у вас тут и мужчины есть! — тихо произнесла Хелен, заметив мистера Кеттла, натирающего пальцы мелом.

— Разумеется, всегда есть физическая работа, которая женщине не по силам, — слегка виновато объяснила Фидо. — Переносить тяжелую наборную кассу, заправлять в машину бумагу и делать оттиски… Поэтому я наняла одного мужчину на должность метранпажа, который наблюдает за работой пяти наборщиц: он раздает им рукописи, составляет из набранных девушками текстов колонки и формирует полосу — помещает страницы в нужном порядке, — объяснила она. — Но я горжусь тем, что здесь у меня работают двадцать пять девушек и еще пятнадцать на Фаррингдон-стрит.

Хелен отстала, разглядывая длинные полки с металлическими рамами.

— Это называется рамы для заключки, — объяснила Фидо, — но когда они заполнены и закреплены, это уже печатные формы. — Она вдруг подумала, что говорит очень скучно. — Мисс Кларк набирает строку на наборную верстатку — позвольте, мисс Кларк, — она регулируется по ширине, видишь? — Она показала верстатку Хелен.

Та опасливо посторонилась:

— Боюсь испачкаться, сегодня мы с Гарри обедаем у Бичемсов.

— На ней еще нет краски, миссис К., — усмехнулся Андерсон.

Каждый раз, как Фидо слышала это его обращение к Хелен, ее коробило. Что это, вульгарность или самоуверенность? Но затем она укоряла себя за чрезмерный снобизм: скорее всего, это грубоватая манера объясняется тем, что он военный.

— После каждого проката печати все самым тщательным образом чистится и промывается специальным составом, — успокоила она Хелен. — Качество печати целиком зависит от чистоты и аккуратности. «Господи, как нудно и серьезно я рассуждаю в свои двадцать девять лет!»

— Ну, меня ты никогда не примешь на работу! — шутливо заметила Хелен. — Я ужасно несобранная, к тому же у меня слишком пухлые пальцы.

— Твои пальцы — не главное, вот характер определенно будет препятствием! — со смехом согласилась Фидо.

Приведя гостей в кабинет, она предложила им чаю.

— Ого, у вас Теннисон.[25] Превосходно! — Андерсон указал серебряным наконечником трости на стихи в рамке и с пафосом прочитал:

Мгновенье преходящее бесценно,Да не оставь его бесследным:Трудись и в час ночной,Когда вокруг все спят.

Фидо улыбнулась:

— На самом деле это стихи поэтессы мисс Анны Уолкер.

Хелен усмехнулась смущению Андерсона.

— Но поразительно похоже на манеру лауреата, — принялся оправдываться тот.

За бутербродами с креветками выяснилось, что у Фидо и полковника есть общие знакомые в Шотландии.

— Это предприятие делает вам честь, мисс Фейтфул, — отметил он.

— Но в свое время у нас было много противников!

Хелен замерла, изящно держа в пальчиках крупную креветку.

«Ага, это ее заинтересовало!»

— С самого начала нам практически объявили войну и всячески старались помешать работе, — рассказывала Фидо. — Били окна, мазали типографской краской рамы для заключки и табуреты, безнадежно портя платья работниц, вынимали литеры из гнезд и перемешивали или просто расшвыривали их по полу, машины разбивали ломами… Да, тяжелое было время! Мы несли огромные убытки, не говоря уже о том, чего это стоило нам в моральном отношении.

— Дорогая, но это невероятно! — воскликнула Хелен.

Удивительно, но спустя несколько лет то, что казалось таким унизительным, представляется Фидо забавным.

— В газетах и журналах меня осыпали оскорбительной бранью; признаюсь, я не сразу научилась не обращать на них внимания. Но уже через год затраты «Виктории-пресс» начали окупаться, я удостоилась одобрения ее величества, а сейчас на Международной выставке мы получили медали за отличное качество работы. — На самом деле была только одна медаль, но Фидо слегка преувеличила, желая произвести впечатление на подругу.

— Брависсимо! — воскликнула Хелен и захлопала в ладоши. — Подумать только, когда я с тобой познакомилась, ты по нескольку раз в день меняла наряды и только и говорила о раутах у леди Морган!

Фидо весело рассмеялась:

— Боюсь, мы представляли собой довольно необычную пару — моя, так сказать, наставница и я.

— Мы танцевали с любым мужчиной, который пригласит нас, — вставила Хелен.

— Помню, как я по наивности позволяла себе весьма дерзкие и легкомысленные высказывания. А тебе, как замужней леди, следовало меня сдерживать.

— Ах, но Фидо всегда была моей лучшей половинкой! — призналась Хелен Андерсону. — А теперь посмотрите, как она чудесным образом превратилась из юной дебютантки в даму, занимающуюся филантропией…